«Монархия». Авгуры «Харибды» уже знали ее.

— Госпожа капитан, — сказал Нумеон, осторожно опуская Вар’кира на пол и вставая.

Он не сводил глаз с иллюминатора, пока два вражеских корабля не вышли в реальность полностью, и дыра в пространстве не захлопнулась за ними.

Эсенци лишь через несколько секунд поняла, что Нумеон обращается к ней.

— Господин.

— Теперь этим кораблем командуешь ты. Мне нужно знать, как скоро мы окажемся на эффективной дальности их орудий и как можем им ответить.

Эсенци, к ее чести, оставила штурвал мичману и заняла трон Адиссиана. Она старалась не смотреть на то место, еще покрытое кровью и копотью, где капитан отдал свою жизнь ради экипажа.

Объявив общую тревогу, Эсенци быстро отдала приказы своему импровизированному экипажу. Они запустили сенсории, собрали данные, загрузили отчеты о повреждениях, активировали пустотные щиты.

Прогноз был неутешителен.

— «Саван жнеца» и «Монархия», господин, — доложила Эсенци, быстро проматывая потоки данных. — Четырнадцатый и Семнадцатый легионы, соответственно. Сенсоры улавливают на обоих кораблях энергетические сигнатуры от лазерных батарей. Они готовы открыть огонь, милорд.

— Наша готовность?

— Передние пустотные щиты на восемнадцати процентах. Орудийные батареи подготовлены, но мощности ниже оптимальных. В корпусе имеются повреждения, есть полный боезапас торпед, и пусковые доки функционируют.

Несмотря на отдаленность кораблей, Нумеон видел, как они маневрируют, выбирая курс перехвата, чтобы преградить путь к Ноктюрну, не дать «Харибде» добраться до планеты. На бортах большого крейсера уже открывались пусковые доки.

— «Саван жнеца» выпускает абордажные корабли, — продолжала комментировать Эсенци, пока остальные смотрели в иллюминатор.

— Мы можем атаковать их? — спросил Нумеон, встав за командным троном, чтобы видеть тактический гололит, который Эсенци только что включила. — Прорвать их блокаду?

— В лучшем случае продержимся считанные минуты. Этого недостаточно, чтобы сломать их кордон.

— А связаться с нашими братьями на планете?

Это была ни на чем не основанная надежда. Нумеон даже не знал, остались ли на Ноктюрне Саламандры, тем более хватит ли их, чтобы бросить вызов кораблю таких размеров, которые они в данный момент наблюдали в иллюминаторе.

Эсенци уже все проверила.

— Они глушат нашу связь дальнего действия.

Нумеон нахмурился. Злость и раздражение грозили одолеть разум, но он обязан был мыслить трезво.

— Сколько абордажных кораблей?

— Восемнадцать, милорд. «Громовые ястребы».

Следовательно, к ним летели до пятисот с лишним легионеров. Даже с учетом потерь, которые враги понесут от орудий «Харибды», их число будет слишком велико для значительно сократившихся защитников корабля. А ведь это только первая волна.

Эсенци тоже это знала.

— Моя жизнь принадлежит этому легиону. Милорд, я почту за честь служить ему до самого конца. Вам нужно лишь достичь поверхности. «Харибда» сумеет дать вам эту возможность.

Нумеон кивнул. Он все понимал.

Аквила, которую когда-то дала Нумеону Эсенци, висела на его запястье. Он едва не забыл про нее. Удивительно, что ее не сорвало в боях. Теперь пришло время ее возвращать.

Эсенци взяла амулет.

— Он помог?

— Как видишь, я стою перед тобой.

Она улыбнулась, но боль утрат сделала улыбку безрадостной.

— Я могу проредить их истребители, — сказала она, вешая аквилу обратно на шею.