И тут он заорал. В обе глотки, надсадно, протяжно, будто раненый зверь. С остатков частокола испуганно вспорхнула какая-то птаха. Ника вздрогнула и прижалась ко мне, пряча лицо в пушистой оторочке своего капюшона.

Мы постояли еще немного. Исполненный отчаянья, боли и тоски сдвоенный рёв разносился далеко вокруг, подхватываемый отголосками эха. От него закладывало уши, и сердце неприятно замирало в груди. Но мы стояли и слушали, не решаясь прерывать его.

Огр плакал.

Глава 2

Мы летели на тенептице вдвоем с Никой - как когда-то пару игровых сессий назад. Казалось, с того раза прошла целая вечность.

Как и тогда, мы расположились лицом вниз и парили, как на дельтаплане. Я, правда, сроду на дельтаплане не летал, но, кажется, примерно так это и выглядит. Я был сверху, обнимал Нику за талию. Она поначалу была напряжена, но, когда первый страх от полета прошёл, расслабилась и раскинула руки в стороны, будто и правда была парящей птицей.

Под нами простиралась потрясающая панорама Артара. Мы уже миновали заснеженные горы и леса Фроствальда, и внизу гигантским пестрым полотном тянулись равнины Лардаса. Впрочем, равнинами это можно назвать только условно. Здесь есть и действительно плоские, как стол, степи, и поросшие густым лесом холмы, и небольшие плоскогорья, и реки, и озера, и заболоченные участки. Лардас настолько велик, что разделен на несколько локаций. Мы держали путь в его юго-восточную часть, выходящую к морю.

Тенептица, видимо, чтобы пассажиры не скучали, закладывала виражи, то спускаясь к самой земле - так, что можно было разглядеть верхушки деревьев, то взмывая под облака. Мы стремительно скользили на полупрозрачных магических крыльях. Ветра в лицо не чувствовалось, но во время маневров сердце замирало в груди, и дух захватывало.

Впрочем, не уверен, от чего у меня больше захватывало дух - от полета или от Ники, которую я бережно держал перед собой. Оно отбросила с головы капюшон, и я, обнимая её сзади, временами касался щекой её щеки, а её легкие, как шёлк, волосы щекотали мне кожу. Я вдыхал её запах, ловил блеск восхищенно распахнутых глаз и едва сдерживался от того, чтобы стиснуть её покрепче и поцеловать в шею.

Она это, похоже, почувствовала. И повернулась ко мне. Поцеловались мы как раз в тот момент, когда тенептица ухнула вниз, пикируя к самой земле. Но, по-моему, даже если бы она сбросила нас - мы бы этого и не заметили. На несколько мгновений все вокруг замерло.

Крылатый призрак, выровнявшись, парил метрах в пятидесяти над землей - внизу можно было отчетливо разглядеть каждое дерево, строение, человека. Мы приближались к пункту назначения - вдалеке виднелся темный силуэт Башни Тенептиц, похожий на выросшую из земли гигантскую железную руку, обращенную ладонью к небу.

Я, наконец, немного отстранился от Ники - ровно настолько, чтобы можно было взглянуть в её глаза.

- Я давно... хотел...

Ей-богу, ворочать многотонную глыбу во дворе «Золотого топора» было гораздо легче, чем сейчас подбирать нужные слова.

- Я знаю, - улыбнулась Ника и прильнула ко мне.

И будто та же самая глыба с души свалилась. Стало удивительно легко, и я воспарил ввысь - стремительно, резко, так что в груди все сжалось.

Тьфу. Это же тенептица снова набрала высоту, выписывая свою гигантскую синусоиду в воздухе. Замерла в верхней точке, давая насладиться панорамой, и снова устремилась вниз. Судя по всему, мы вышли на финишную прямую - башня уже была в пределах прямой видимости.

- Дурак я, правда? Бродил всё вокруг да около. Давно надо было признаться.

- Да с нами, по-моему, и так давно уже всё ясно, - снова улыбнулась Ника.

- Со мной-то уж точно, - согласился я. И снова поцеловал её. Губы её были теплыми, слегка припухшими. И всё ещё солоноватыми от слёз. А в глазах трепетал едва уловимый огонек, который я никак не мог уловить.