Он обернулся, не сразу узнал ее в темноте, но потом вздрогнул от неожиданности.

– Идем со мной! – быстро шепнула Яра и взяла его за руку.

Сама дрожала от своей смелости, решившись на это, но иначе легко могла бы потерять его в толпе.

Сжимая его теплые пальцы, Яра торопливо увлекла парня к опушке. Остановилась за березой: дальше нельзя, там их может приметить Толкун-Баба или кто-то из марушек. Близок рассвет, который снова разведет видимое и невидимое по разным сторонам, вынудит обитателей каждого из миров отправляться восвояси. Дочерям Толкун-Бабы пора назад в Невидье.

– Слушай меня! – зашептала Яра. – Через семь дней приходи к Перунову камню рано поутру. Спроси у людей, где он, тебе тропу укажут. От городца туда хорошая тропа идет, не заблудишься. Но смотри, чтобы никто тебя не провожал, один приходи.

– Постой! – Далята схватил ее за руки. – Я не понял! Это ты – Благожитова дочь, что ли?

– Это я. Но ты не говори никому, что со мной виделся.

– Так чего – пропало наше дело? Венок-то мы разодрали…

– Да в тур венок! Испытания вам будут на Перунов день, а здесь так – игрище. А пока Перунов день подойдет, ты уже счастья-доли получишь, и никто тебе будет не соперник. Не забудь смотри – через семь дней к Перунову камню на заре приходи!

И не успел Далята придумать ответ, как она высвободила руки и кинулась прочь. Только пятно белой сорочки мелькнуло меж деревьев и пропало.

Далята провел рукой по лицу. Дождь уже так усилился, что с волос и с носа закапало. Влага помогла ему опомниться, хотя все это казалось сном.

Так его румяная с этой «лютой травой» – и есть Благожитова дочь? И не за тем венком они с Жировитом погнались, даром чуть не утопили друг друга? Правда, утопить Жировита по-всякому хорошо бы. Жаль, не его водяной прибрал… «Или, может, его?» – с надеждой подумал Далята.

Тьфу ты, разнёт на тебя! Она сказала, к Перунову камню? Про Перунов камень он уже что-то от местных слышал. И зачем она его позвала?

Но раз уж позвала его, а не Жировита, все не так худо. И тьфу на него, на тот венок.

* * *

Забрав из-под моховой ямки драгоценный горшок с водой, где крылась душа Даляты, Яра успела вовремя, но Толкун-Бабы на месте не оказалось. Обнаружились только три марушки, с наказом от Толкун-Бабы не мешкая идти в Невидье.

– Она сама в Хотимирль отправилась, – сказала Бережана. – С Людомиром беда большая приключилась. Напал на него водяной, схватил, норовил в реку утянуть. Карислава водяного сильным словом прогнала, да успел корчец внутрь забраться. Теперь терзает человека.

– Страх какой! – шепнула Яра.

Так это, оказывается, на самого князя волынского водяной напал! Нынче познатнее добычу выбрал, чем дед Непробуд!

Когда Людомира привезли в Хотимирль, уже начало светать. Пока его несли на руках в обчину, он стонал глухо, но там, когда зажгли лучины и хотели осмотреть, стоны усилились. Он отворачивался от света, и стало видно, что глаза его сильно косят в правую сторону. Побагровевшее лицо, с его резкими чертами, с этим косоглазием приобрело совсем дикий вид, и даже у Кариславы, повидавшей порченых, дрожали руки и холодело в груди от страха. Людомир хрипел, скалил зубы, и страшно было приближаться к нему – казалось, бросится и вопьется этими крепкими зубами в руку, хуже зверя.

– Корчец водяной, – кивнула Толкун-Баба, осмотрев его. – Попробую изгнать, да не ручаюсь… Видно же – сильный дух вцепился…

Повеление всем выйти народ исполнил весьма охотно.