Правда, холод вскоре сменился жарой, по всему телу Ганна потекли струйки пота, так как температура в комнате перева­ливала за сорок градусов. Ганн с изумлением отметил, что все оборудование в камере включено и работает, как ему показа­лось, по программе, выполняя какие-то тестирования. Тепло, излучаемое источниками мощности, питающими электрони­ку, превращало комнату в сауну. Ганн стянул с себя украден­ный халат, черную утепленную куртку и, вытащив цифровую фотокамеру, взгромоздился на центральную платформу. Он принялся лихорадочно фотографировать оборудование, начав с дальнего угла, ведя камерой по часовой стрелке. Истекая потом, он приблизился к двери и чуть приоткрыл ее, впуская струйку свежего воздуха. Поскольку к камере мог кто-то подойти, Ганн, не желая быть застигнутым врасплох, решил оставить дверь открытой. В этом случае задача его усложнялась — ему прихо­дилось следить и за дверью, и прислушиваться к рации. Немного постояв в задумчивости, он возобновил работу.

Дойдя до высокой консоли с мягким бархатным креслом перед ней, Ганн остановился. Перед ним, как он сразу понял, находился пульт управления системой, откуда оператор при­водил в действие сейсмический отражатель. Ганн уселся в крес­ло и впился взглядом в стоявший перед ним плоский мони­тор, на ярко-синем поле которого горела надпись на немец­ком языке: «Идет тест». Зачаточные знания немецкого у Ган­на были — он приобрел их от своих немецких коллег во время многомесячного совместного исследования корабля «Виль­гельм Густлоф», затонувшего во время Второй мировой вой­ны. Кроме того, ему приходилось прогонять тестовые програм­мы, и кое-чего он нахватался и от них. Он нажал клавишу «пре­рвать», и на экране мгновенно вспыхнула красочная абстракт­ная картинка.

Присмотревшись, Ганн разгадал ее — это было трехмерное изображение осадочных слоев, каждый из которых имел свой оттенок желто-золотого цвета. Шкала с одной стороны пока­зывала глубину пятьсот метров. Немного подумав, Ганн окон­чательно убедился, что рассматривает стратиграфическую кар­ту отложений, находящихся в глубине под лабораторией. Ганн потянулся к трекбол-мышке и пододвинул ее к себе. Когда кур­сор перемещался по экрану, из возвышавшихся в нескольких футах от Ганна преобразователей донеслось громкое тиканье. Потом оно замерло, и на мониторе вновь возникло новое глу­бинное изображение. Ганн отметил, что шкала показывает уже глубину пятьсот пятьдесят метров.

«Действительно, фон Вахтеру удалось создать систему по­лучения удивительно точного изображения слоев», — подумал Ганн. Он покатал мышку по столу, всякий раз удивляясь как точности, так и четкости изображения осадочных слоев, лежав­ших в сотнях футов под ним. Синхронное перемещением мыш­ки работал и акустический отражатель, электромотор вращал позиционный механизм, изменяя угол проникновения. Слов­но ребенок, дорвавшийся до увлекательной компьютерной иг­рушки, Ганн, забывобо всем на свете, не отрываясь смотрел на появлявшиеся изображения, генерируемые устройством, изу­чал формы и отклонения подземных слоев. Он даже вздрогнул от неожиданности, когда наконец услышал писк рации. Он бросился к приоткрытой двери, чтобы не потерять сигнал в ка­мере, способной подавить его.