«Приморский» мрачно итихо стоял в доке у пристани, рас­положенной на самом краю поселка. На соседнем пирсе вы­рисовывались очертания двух тягачей с открытыми платфор­мами, на которых возвышались скрытые брезентом странные высокие предметы. Вход в док перегораживала длинная цепь, натянутая между рядом столбов. В будочке у входа сидели двое охранников. Возле одного тягача стояли, переминаясь с ноги на ногу, двое мужчин и посматривали на карту, лежавшую на переднем левом крыле машины. Сам корабль казался безжиз­ненным.

Питт и Джордино бесшумно приблизились к его корме и медленно поплыли в тени высокой хвостовой части. У причаль­ного троса, свисавшего с борта до поверхности воды, они оста­новились. Питт ухватился за трос и, перебирая по нему рука­ми, подтянул лодку в глубь дока. Пока Джордино наматывал конец троса на потрескавшийся столб, Питт осторожно вы­брался из лодки на деревянный настил.

Тягачи были припаркованы на противоположном краю дока, недалеко от носовой части судна; Питт мог слышать го­лоса мужчин, бродивших по пустынному пирсу. Заметив две проржавевшие бочки из-под масла, Питт прополз к ним и скрылся в их тени. Через секунду к нему бесшумно присоеди­нился Джордино.

—  Пусто, как в церкви в понедельник, — прошептал он, оглядывая корабль, безмолвный и бесшумный, похожий на призрак.

—  Да, вид у него слишком мирный.

Питт, высунувшись из-за бочки, увидел неподалеку трап, тянувшийся до переднего трюма сухогруза. Затем он осмотрел поручень ближайшего борта, футов на восемь возвышавшего­ся над доком.

—  По-моему, трап для нас — это слишком шикарно, — про­шептал он Джордино. — Думаю, лучше забраться с них, — ткнул он пальцем в одну из бочек.

Питт осторожно подкатил бочку к краю дока и быстро вска­рабкался на нее. Хорошенько оттолкнувшись, он прыгнул впе­ред, перелетел через три фута воды, отделявших пирс от сухо­груза, и уцепился за нижний бортовой поручень на его корпу­се. Повиснув на нем, он раскачался, а затем перемахнул через борт, точно вписавшись между толстыми прутьями поручня, и приземлился на палубу. Джордино подвел небольшой рост — итальянец едва успел вцепиться в нижний поручень одной ру­кой, и Питту пришлось втягивать друга на борт.

— В следующий раз я сделаю проще — воспользуюсь лиф­том, — пробормотал Джордино, протискиваясь между прутьями.

Стараясь дышать как можно тише, они, таясь в тени, раз­глядывали корабль. По океанским стандартам он был не круп­ным —чуть более двухсот футов в длину. Построено судно было по классическому проекту, как и любой другой сухогруз: высо­кая длинная надстройка в центре и широкая палуба в носовой и хвостовой частях. Корпус его был выполнен из стали, а дере­вянные палубы — из твердого тика. Повсюду темнели намерт­во въевшиеся пятна, оставленные бочками с горючим, масла­ми и всевозможными химикатами, остатки которых, кое-где смешавшись за десятки лет службы судна, превратились в гус­тую и вязкую как патока массу. Питт обвел взглядом кормовую палубу, на которой возвышалось с полдесятка металлических контейнеров, окружавших единственный люк в трюмное помещение. Питт и Джордино бесшумно двинулись вдоль тени к одному из контейнеров. Там, где тень уменьшалась, им при­шлось ползти. Они приблизились к люку, остановились и, обер­нувшись, рассмотрели кормовую палубу из более выгодного положения.

По периметру обширного пространства лежали связки труб небольшого диаметра. Центральная часть палубы оставалась пустой, и даже в темноте, по оставленным на дереве глубоким вмятинам и царапинам, можно было разглядеть следы мощных стоек таинственной конструкции, замеченной Питтом и Джор­дино накануне вечером. Однако гораздо более интригующей показалась им круглая массивная шестифутовая крышка, за­крывавшая отверстие в палубе, в самом центре оставленных стойками отметин.