Сообразив, что спорить с ним, когда главарь в таком настроении, себе дороже, бандит безропотно вскочил и, выхватив из-за голенища сапога нож, метнулся в сени, едва не снеся от усердия дверь с петель. Впопыхах он зацепился в темноте за что-то, звучно упавшее на пустое ведро. В итоге грохот и дребезжание разнеслись по всему дому. Покачав головой, Штопор презрительно усмехнулся, тихо проворчав:

— Заставь дурака…

Словно в ответ на его слова, хлопнула входная дверь, и очередной грохот. Судя по звуку, бандит поскользнулся на мокрых ступенях и с размаху рухнул на доски крыльца. Взявшись за голову, Штопор покосился на последнего подельника и, вздохнув, устало приказал:

— Выйди, посмотри, чтобы этот придурок совсем не убился. И учти, если он себе ногу сломал, тут и останется, можешь так и сказать. Тащить его на себе никто не будет.

Поднявшись, бандит распахнул дверь в сени и, осмотревшись, осторожно вышел. В отличие от своего предшественника, он явно не горел желанием остаться в брошенном доме в полном одиночестве. Входная дверь хлопнула, и в доме воцарилась почти полная тишина, нарушаемая только треском дров в плите. Настя не решалась даже пошевелиться, старательно вслушиваясь в происходящее на улице. Но со двора не раздавалось ни звука. Даже Нюська перестала кричать.

Вдруг на крыльце раздались шаги, и дверь в дом распахнулась от сильного удара. В комнату ввалился человек с автоматом, в пластиковом дождевике и вместо здравствуйте всадил в грудь Штопору две пули. Не обращая внимания на замершую словно статуя Настю, мужчина подошёл к упавшему главарю и, приложив пальцы к шее убитого, удовлетворённо кивнул головой. Потом, открыв дверь, он за руку ввёл в комнату Нюську и, ухватив труп за шиворот, потащил его на улицу.

Не понимая, что происходит и чего ещё ожидать, Настя подхватила дочку на руки и, забившись в угол, замерла. Снова послышались шаги, и вошедший стрелок, сбросив дождевик, втащил в комнату большой чемодан на колёсиках. Следом за мужиком в дом вошла собака размером с молодого медведя и, остановившись на пороге, старательно встряхнулась. Пол, стены и даже замершая у плиты Настя моментально оказались забрызганными. Оглянувшись на перепуганных девчонок, он аккуратно прислонил автомат к столу и, вздохнув, устало сказал:

— Не бойтесь. Всё закончилось.

— Что закончилось? — настороженно уточнила Настя.

— Всё. Больше вас тут никто не тронет. Во всяком случае, пока я не уйду.

— А вы?

— Что я?

— Чего нам от вас ожидать?

— Ничего. Вон сейчас каши себе сварю, переночую, а утром дальше пойду, — ответил мужик, кивая на кипящую на плите кастрюлю.

— А ночевать вы, конечно, тут собираетесь, — прошипела Настя.

— А что, вам места на лавке жалко? — удивился солдат.

Только теперь Настя разглядела, что на нём военная форма. Напуганная и злая, она смотрела на него как на врага, даже несмотря на то что этот человек несколько минут назад спас её от насилия и вернул дочку. Уже не сознавая до конца, что творит, Настя начала действовать. Поставив Нюську на пол, женщина незаметно проскользнула мимо колдовавшего над кастрюлей парня и, схватив воткнутый в стол нож, решительно заявила:

— Убирайся отсюда.

— Ты чего? Совсем бешеная? — растерялся солдат. — Я тебя не трогаю.

— А мне плевать. Убирайся отсюда, — завизжала Настя, от избытка чувств топнув ногой.

От злости и избытка адреналина в крови Настя даже забыла о собаке.