небосклонех. Лицо Эльзы. «Пойдемте, Кларенс. Мне хочется тишиных. Шелест сухих листьев под

ногами. Белое платье на фоне ствола. «Может быть, вы все-таки решитесь поцеловать меня,

Кларенс?х Горький запах мха на рассвете. Завтрак в маленьком загородном ресторанчике. Горячее

молоко с хрустящими хлебцами. «Теперь это уже навсегда, правда, милый?х

   Вспыхивают и гаснут лампочки на пульте. Любовь к женщине — это хорошо. Возбуждает

воображение. Остальное убрать. Слишком много нервных связей занимает вся эта ерунда. Щелк,

щелк. Все ужато до размера фотографии в семейном альбоме: белое платье на фоне ствола. «Может

быть, вы все-таки решитесь поцеловать меня, Кларенс?х

   Невидимый луч мечется по ячейкам электронного коммутатора, обнюхивает все тайники

человеческой души. Что там еще? Подать напряжение на тридцать вторую пару электродов.

Оставить, убрать, оставить, убрать, убрать, убрать, щелк, щелк, щелк.

   ...Первая лекция. Черный костюм, тщательно отглаженный Эльзой. Упрятанная тревога в голубых

глазах. «Ни пуха ни пера, дорогойх. Амфитеатр аудитории. Внимательные насмешливые лица

студентов. Хриплый, чуть срывающийся голос вначале. Введение в теорию функций комплексного

переменного. Раскрытый рот юноши в первом ряду. Постепенно стихающий гул. Стук мела о доску.

Радостная уверенность, что лекция проходит хорошо. Аплодисменты, поздравления коллег. Как

давно это было! Семьдесят лет назад. Двадцатого сентября...

   Щелк, щелк. Оставлены только дата и краткий конспект лекции.

   Дальше, дальше.

«...Посмотри: это наш сын. Правда, он похож на тебя?х Букет роз у изголовья кровати. Он

покупал эти розы в магазине у моста. Белокурая продавщица сама емуих отобрала. «Женщины любят

хорошие цветы, я уверена, что они ей понравятсях.

   Щелк, щелк. Долой ненужные воспоминания, загружающие память. Мозг математика должен быть

свободен от сентиментальной ерунды.

   ...Пронзительный, звериный крик Эльзы. Сочувственные телеграммы, телефонные звонки, толпа

репортеров на лестнице. «Весь мир гордится подвигом вашего сынах. На первых полосах газет —

обрамленная черной каймой фотография юноши в мешковатом комбинезоне у трапа ракеты. Притихшая

толпа в церкви. Сухопарая фигура священника. «Вечная память покорителям космосах...

   Вспыхивают и гаснут лампочки на пульте. Мчатся заряды в линиях задержки памяти, до предела

загружены блоки логических цепей. Вновь и вновь сличается полученный результат с программой, и

снова — логический анализ.

   — Ну, что там случилось? — Взгляд Леруа обращен к пульту. Кажется, машина не может сделать

выбор.

   — Наконец-то, слава богу! — Леруа облегченно вздыхает, услышав привычный щелчок реле. —

Завтра, Крепс, проверьте по магнитной записи, что они там напутали с программой.

   Щелк, щелк, щелк. «Вечная память покорителям космосах.

   Щелк. Еще одна ячейка памяти свободна.

   Миллионы анализов в минуту. События и даты, лица знакомых, прочитанные книги, обрывки

кинофильмов, вкусы и привычки, физические константы, тензоры, операторы, формулы, формулы,

формулы. Все это нужно привести в порядок, рассортировав ненужное исключить.

   Щелк, щелк. Мозг математика должен обладать огромной профессиональной памятью. Нужно

обеспечить необходимую емкость по крайней мере на пятьдесят лет. Кто знает, что там впереди?

Долой весь балласт! Щелк, щелк.

   Танцуют кривые на экранах осциллографов. Леруа не совсем доволен.