производных ваше уравнение превращается в тождество.

   Он подходит к доске, небрежно стирает все написанное Леви, выписывает несколько строчек и

размашисто подчеркивает результат.

   Лицо Леви становится похожим на печеное яблоко, которое поздно вынули из духовки. Несколько

минут он смотрит на доску.

   — Спасибо, Кларенс... Я подумаю, что здесь можно сделать.

   Сейчас Кларенс нанесет решающий удар. Настороженная тишина в аудитории.

   — Самое лучшее, что вы можете сделать, это не браться за работу, которая вам не под силу.

   Нокаут.

...Он снова идет по улице. Раз, два, три; левой, левой; вдох, пауза, выдох, пауза.

Поверженный, хныкающий враг, размазывающий кровь по лицу. Печеное яблоко, которое слишком

поздно вынули из духовки. Уверенность в своих силах и радость победы нужны ученому не меньше,

чем боксеру на ринге.

   Раз, два, три; вдох, пауза, выдох, пауза; раз, два, три; левой, левой.

5

   — Олаф!

   В дверях — сияющая, блистательная Эльза. До чего она хороша — юная Афродита, рожденная в

растворе регенерационной ванны.

   Белое платье на фоне ствола. «Может быть, вы все-таки решитесь поцеловать меня, Кларенс?х

   — Здравствуй, дорогая. — Это совсем не такой поцелуй, каким обычно обмениваются супруги в

день бриллиантовой свадьбы.

   — А ну, покажись. Ты великолепно выглядишь. Не пришлось бы мне нанимать телохранителей,

чтобы защищать тебя от студенток.

   — Чепуха! Имея такую жену...

   — Пусти, ты мне растреплешь прическу.

   Он идет по комнатам, перебирает книги в шкафу, рассматривает безделушки на Эльзином

столике, с любопытством оглядывает мебель, стены. Все это так привычно и вместе с тем так

незнакомо. Как будто видел когда-то во сне.

   — Новое увлечение? — спрашивает он, глядя на фотографию юноши в мешковатом комбинезоне,

стоящего у трапа ракеты.

   В глазах Эльзы ужас.

   — Олаф! Что ты говоришь?!

   Кларенс пожимает плечами:

   — Я не из тех, кто ревнует жен к их знакомым, но посуди сама... манера вешать над кроватью

фотографии своих кавалеров может кому угодно показаться странной. И почему ты так на меня

глядишь?

   — Потому что... потому что это Генри... наш сын... Боже! Неужели ты ничего не помнишь?!

   — Я все великолепно помню, но у нас никогда не было детей. Если ты хочешь, чтобы фотография

все-таки красовалась здесь, то можно придумать что-нибудь более остроумное.

   — О господи!!

   — Не надо, милая. — Кларенс склонился над рыдающей женой. — Ладно, пусть висит, если тебе

это нравится.

   — Уйди! Ради бога, уйди, Олаф. Дай мне побыть одной, очень тебя прошу, уйди!

   — Хорошо. Я буду в кабинете. Когда ты успокоишься, позови меня... ...События и даты, лица

знакомых, прочитанные книги, обрывки кинофильмов, физические константы, тензоры, операторы,

формулы, формулы, формулы. Белое платье на фоне ствола. «Может быть, вы все-таки решитесь

поцеловать меня, Кларенс?х Красные розы, теорема Лангрена, печеное яблоко, которое слишком

поздно вынули из духовки, радость победы... Нет, он решительно не понимает, что это взбрело в

голову Эльзе...

*   *   *

   Празднично накрытый стол.