— Меня попросили взять вас с собой, — сказала я. — Чтобы охранять меня в замке.

— Нам приказали охранять короля Алькоро, — ответила она.

— Я объясню королеве Моне, почему вы не на посту, если возникнет вопрос, — сказала я. — Прошу, сопроводите меня в зал.

Если она и была против, то не показала. Она ушла от двери Селено, и другой страж встал посреди двери, большая ладонь легла на рукоять меча.

Зал был в белых знаменах, ветки березы были на стенах, их золотые листья сияли в свете огня от большого камина. В углу на арфе нежно играла девушка.

Мона отошла от придворных и приблизилась ко мне. Мой страж ушла к остальным у стены, все они расступились, пропуская.

— Добро пожаловать на день после солнцестояния, — сказала Мона.

— Спасибо, что все передвинула, — сказала я. — И спасибо за платье. Оно чудесно.

Она разглядывала меня с довольным видом.

— Цвет тебе идет, я так и знала. Приятно, что хоть кто-то не спорит из-за красивого платья.

Я посмотрела на Элламэй, спорящую с люменцем, изображающим удары невидимым мечом. Она выглядела красиво в тунике темно-зеленого цвета и серебряных штанах, ее темно-каштановые кудри ниспадали на спину, сапоги с бахромой были украшены перламутром. Валиен тоже так думал, все время улыбался ей, пока общался с придворным.

— Как Селено? — вежливо спросила Мона.

— Хорошо, — я старалась не показывать горечь от разговора. — Он отдыхает.

— Ладно, — она явно не собиралась дальше обсуждать его сегодня. Она помахала кому-то за мной. — Не стой в углу, Кольм.

Я оглянулась, Кольм подошел к нам, его щеки порозовели. Может, от работы на ветру до этого. Он был в королевском синем, как и Мона, мантия с вышивкой ниспадала до пояса, закрепленная брошью с жемчугом.

— Кольм сообщил, что ты наблюдала за «Диким индиго» днем, — сказала Мона, взяв с подноса три бокала белого вина и предложив два нам.

— Немного. Мне понравилась песня, — сказала я.

— Сегодня еще услышишь. Королевский хор готовится весь год к солнцестояниям, — она посмотрела мимо меня и чуть покраснела. — Ох, Свет. Прости, он раздражает советников.

Она поспешила к столу, где Ро энергично обсуждал что-то с несколькими придворными Люмена. Они не казались недовольными, они даже хохотали, когда Мона подошла к ним.

Кольм покрутил бокал пальцами.

— Мило выглядишь, — сказал он, его щеки порозовели.

Я отогнала темные мысли о Селено, стараясь вести себя дипломатично. Это было сложно, не хватало опыта. Но от этого зависели отношения стран.

— Спасибо, — сказала я. — У твоей сестры отличный вкус.

— Это ее сильная сторона, — он посмотрел на мантию на его плечах. — Хотя я ощущаю себя как шест с флагом в таком наряде.

— Красивый флаг, — сказала я. — Башни гордились бы тобой в ветреную погоду.

Шутка была плохой, но он все равно рассмеялся. Это прогнало остатки гнева, и я улыбнулась.

Улыбка была таким облегчением.

Он кашлянул, его улыбка стала шире, он склонил голову.

— Я… — он переминался. — Я прочел еще раз «Балладу о ныряющем зверинце».

— Что? — мои глаза расширились, я вспомнила наш разговор на пороге. — Баллада! Ныряющие игуаны! Да, да, и что там?

— Я проверил все, даже сноски, — он поднял голову, его глаза блестели.