Эдик танцевал отвратительно. К тому же у него были мокрые ладони, чего Лиза не переносила органически. И еще ее мучила совесть. Лиза была в сущности доброй девушкой и ненавидела ставить людей в неловкое положение, а именно в нем и окажется Эдик, когда она ему скажет, что они должны остаться просто друзьями.

Это нужно сказать именно потому, что Эдик — хороший человек и мухи в жизни не обидел. Скорее всего, он их боится, мух-то…

Выйдя вместе с Катериной обратно в сад, она поискала взглядом Волкова, но он, как и следовало ожидать, смылся. Вместо него в небольшом отдалении маячил Валера, заместитель Волкова, здоровенный парень с задумчивым и неумеренно добродушным лицом. Понятно, ее сдали с рук на руки. Ничего, она потерпит. Главное, не упустить идею. Озарение уже совсем близко, не спугнуть бы…

Эдик настиг ее у стола с пирожными и пригласил на танец, что для Эдика было равносильно приглашению прыгнуть с крыши дома или нырнуть в Марианскую впадину без акваланга. Лиза танцевать не хотела, но упомянутые угрызения совести ей мешали. Как назло, чертов Гленн Миллер писал на редкость длинные композиции…

Эдик что-то блеял, Лиза, как Винни-Пух, по очереди отвечала «Да-да» и «Нет-нет», а сама думала о своем. Если точнее — о своем поцелуе с Волковым. В самый разгар этих мыслей у нее появилось ощущение, что ей в спину уперли что-то тяжелое и горячее. Она знала, что это. Это Волков вернулся и смотрит на нее из каких-нибудь кустов.

Сейчас было бы просто отличненько поцеловать Эдика нежно и одновременно страстно, и положить голову ему на плечо, и заворковать, подобно голубке, и пострелять глазками — пусть капитан Волков сгрызет кусты до основания. Но ведь нельзя же сначала все это с Эдиком проделать, а потом сообщить ему, что они останутся просто друзьями? Лиза вздохнула и брякнула очередное «нет-нет». Эдик кротко поморгал белесыми ресницами и с легким укором поинтересовался:

— Ты меня совсем не слушала, да, Лизонька?

— С чего ты взял? Я тебя слушаю очень внимательно, я вообще люблю с тобой общаться…

— Но я спросил, будет у Сережи и Кати мальчик или девочка…

— Ну, я и имела в виду, нет-нет, они не знают… Эдик, не придирайся к словам.

Эдик всполошился.

— Что ты, что ты! Просто… я же чувствую, что ты со мной танцуешь — а сама где-то далеко отсюда. Лиза… я хотел спросить…

Мыслями она на самом деле была не так уж и далеко — в своей комнате. Только не одна, а с Волковым. В позиции, которую трудно назвать целомудренной. И дело дошло уже до того — мысленно, разумеется, — что как бы не начать стонать и охать, что Эдика, несомненно, убьет.

— Эдик, я тебя внимательно слушаю, тем более что я и сама хотела тебе кое-что сказать.

— Я… Лиза, ты только не перебивай… я сам собьюсь… В общем… ты не хотела бы уехать сегодня со мной… ко мне… в общем, мы могли бы провести этот вечер у меня дома, послушать музыку и…

К своему изумлению, Лиза покраснела. А потом остановилась и осторожно высвободила руки.

— Эдик, ты прости… но это невозможно.

Ох, ужас какой! Все равно что у ребенка конфету отобрать.

— Да, конечно… я все понимаю… я тороплю события, но понимаешь, я, мне кажется, тебя…

— Эдик, я очень тебя уважаю и ценю, но к тебе не поеду. Ни сегодня, ни в другой день. Я ужасно легкомысленная и взбалмошная, я задурила тебе голову и ты совершенно не виноват, но… Одним словом, у нас с тобой ничего не получится.

Эдик повесил свой длинный нос и запечалился. Потом поднял голову и жалобно улыбнулся.

— Но я хоть попробовал, правда? Знаешь, Лиза, а это даже хорошо, что ты так прямо и сказала… Я ведь ужасный тюфяк, мне все это говорят.