– Я вообще не пью… – простонала спутница. – Может, хоть сегодня избавите меня от своих дурацких подколок?

– Даже не подумаю, Дина Борисовна. Сегодня – сам бог велел. Ладно, присаживайтесь, – он поднялся с покрывала.

Дина рухнула на тряпку, свернулась в позе зародыша. На улице было не жарко, но холода она пока не чувствовала. Женщину трясло, похмелье было бессмысленно и беспощадно, как пресловутый русский бунт. Видимо, намешала вчера коктейлей с крепким аквавитом.

– Почему мы не в гостинице? – простонала она. – Где мы вообще?

– В Дании, – пожал плечами Зимин. – Намекаете, что ничего не помните? Или что-то все же проблескивает? Тут помните, тут рыбу заворачивали…

– Себастиана помню, – простонала Дина. – Он был таким милым, обходительным, хотя мы разговаривали на разных языках… Боже, как мне плохо…

– Время водных процедур, Дина Борисовна. Идите вон в кустики, залезьте в воду и сидите, пока не протрезвеете. Что, купальник не взяли? Я отвернусь, меня нисколько не привлекают ваши прелести.

– Но я не могу… – Ее передернуло, глаза наполнились страхом. – Я боюсь, когда много воды… Уже осень, нельзя купаться. Будете лечить меня от воспаления легких?

– Расслабьтесь, это шутка, – вздохнул Зимин. – Все равно идите в кустики, как-нибудь сполоснитесь, приведите себя в порядок. Могу дать вам зеркало.

– Не надо… – она испугалась, побрела к озеру, забралась в прибрежный кустарник. Зимин меланхолично наблюдал за жизнью уток. Куда им, в самом деле, спешить? В кустах трещали ветки, пару раз звучали испуганные вскрики. Потом Дину рвало, плескалась вода, потом стало подозрительно тихо. В итоге она вернулась – ничуть не посвежевшая, но мокрая, опустилась на покрывало.

– Кофе? – предложил Зимин.

– Можно, – кивнула пленница.

– Это тоже была шутка, – объяснил майор, – причем язвительная. Кофе вы не заслужили. В машине есть еда из придорожной забегаловки, немного колы. Поешьте – если кусок в горло полезет.

– Нет уж… – она едва удержала приступ рвоты. Шатаясь, как былинка на ветру, пошла в машину, отыскала газировку и осушила всю бутылку. Вернулась, села.

– Рассказывайте, что случилось?

– Готовы воспринимать?

– Да… наверное.

Он начал рассказывать. Старался изъясняться доходчиво, понятным языком, делал выразительные паузы для запоминания.

– То есть меня хотели ликвидировать, а вас – похитить, – сообщил он в заключительных строках. – Или наоборот, я уже отказываюсь понимать. Эти люди – не ваши друзья. Они не похожи на представителей европейских спецслужб. Да тем и незачем действовать тайно – они у себя дома.

Дина застонала, сжала ладонями виски и будто обесточилась.

– Ваша очередь рассказывать… Хорошо, вам не до этого, расскажу сам. Вам было грустно, одиноко и страшно. Просто сил не было посидеть полчаса в номере. В алкоголе я вам отказал, а психологическая разгрузка требовалась. А еще больше – досадить ненавистному гэбэшнику, сделать ему гадость, не важно какую. Замок шпилькой открыли? У вас талант. Впрочем, не особый – героиня Иоанны Хмелевской такой шпилькой целый подземный ход вырыла. Денег у вас не было, даже сумку вы не взяли. И все же пошли – прямо в омут головой. Открою секрет, Дина Борисовна, лечиться вам нужно. Даже в трезвом состоянии вы плохо ладите с головой.