Генерал опустил руку с трубкой.

— Должен ли я приказать им остановиться?

— Подождите, — сказал Ремо. — Надо подумать.

ГЛАВА 6

— Нет. Лучше остановить это, — сказал Ремо через мгновение.

Он подумал о Иерусалиме, над которым повисло ядерное облако. Это было священное место для представителей трёх величайших религий и дом одной из них. И, наконец, там была Пу, которая находилась под его покровительством: всей деревне было известно, что она ничего не боится, потому что будет жить с Мастером.

Чиун никогда не простит его, если с ней что-то случится.

Но почему он должен спасать этот священный, хотя и дружественный Америке город, только потому что это может вызвать одобрение Чиуна? Что такого он потеряет, если лишится бесконечных нравоучений? Почему он должен обращать внимание на наставления монахинь из сиротского приюта больше, чем на наставления синанджу и помнить о том, что Иерусалим был родиной христианства?

Разве всё это не прошлое?

Далёкое прошлое, подумал Ремо.

— Скажи, что посылаешь им в помощь своего эмиссара.

— Вы действительно будете им помогать?

— Очевидно, они не нуждаются в помощи.

— Что может сделать один человек?

— Я ведь здесь, не правда ли? — сказал Ремо, кивнув на окружающую их роскошную обстановку командного центра.

— Мы можем достигнуть какого-то компромисса? — спросил генерал.

— Нет.

— Хотел бы я знать, как вам удалось провести всех этих офицеров охраны там, наверху?

Ремо улыбнулся. Он знал, что это была счастливая случайность.

— Ты хочешь умереть? — спросил Ремо, изображая удивление.

— Я столкнулся с проблемой, которую не могу решить. Я так долго вёл сражение против империализма, сионизма, угнетения и капитализма, что перестал быть атеистом. Я чувствую, что ислам стал частью моей жизни, — сказал генерал, наливая себе полный бокал виски с содовой, которое для мусульманина было таким же отталкивающим и нечистым, как свинина или евреи. — Но лидер имеет право быть лидером только тогда, когда ему сопутствует удача в его борьбе. Вы понимаете?

— Ей-богу, нет.

— Если им позволить, они уничтожат саму сущность сионизма на священной земле Палестины.

— Ты будешь рад этому?

— Конечно. Это великая и прекрасная победа. К несчастью, при этом не будет меня. Это будет их проблема. А когда они захватят Иерусалим, кто знает, что будет следующим? Дамаск? Эль-Рияд? Каир? Где они остановятся?

— Что ты предлагаешь?

— Я чувствую, что, прикрываясь волей народных масс и призывая к борьбе с сионизмом за независимость арабов, они готовы разрушить Иерусалим, а потом и всю Палестину, поэтому вы получите любое вознаграждение, если сможете сделать так, чтобы эти героические борцы за независимость арабского народа никогда не покинули борта авианосца.

— Убить их?

— Любая награда, и, кроме того, я гарантирую вам поддержку всех арабских правительств. Вы знаете, что мы не бедняки.

— Есть одна вещь, которую я хотел бы получить, генерал, — сказал Ремо, и в его памяти всплыли монотонные чтения историй синанджу. Он перечислил все сокровища, которые только мог припомнить, всё, что было украдено, пока он работал в «Кью».

— Это астрономическое вознаграждение, — реалистично сказал генерал.

— Нет.

Генерал надеялся жить вечно и хотел с помощью американца и своих собственных солдат бороться со смертью.