– Что любимая, проснулась? Спящая моя красавица, – противно переходя с баса на фальцет, как слышалось жертве, сказал оставшийся мучитель.

У Марианны всё поплыло перед глазами, но прежде чем опять потерять контроль над своим телом, она успела разглядеть на груди у мужчины плавающую, в её глазах, татуировку: кинжал, вонзённый в череп.

– Подлец, – еле прошептала она ему.

– Какой же я подлец? Ты же меня хотела? Не отказывайся, я видел. Хотела! Так вот он я. Все твои желания воплощу, любимая.

Он противно засмеялся и навалился на неё своим потным телом. Марианна кричала, насколько хватало сил, извивалась, пытаясь вырваться из адского плена, но оковы только больнее врезались в её ноги и руки. А её сопротивление, только разжигали пыл насильника.

– Молчи, не ори, кто тебя просил появляться здесь. Зачем ты только приехала? Чтобы всё испортить?

Потом она несколько раз теряла сознание. На неё брызгали холодной водой, чтобы она очнулась, опять что-то кололи в вену, а потом ещё засовывали в рот таблетки и насильно поили водой, чтобы она запила их.

– Всё, хватит её колоть, помрёт раньше времени, – послышался голос из соседней комнаты, – до следующего лета далеко. Испортишь нам праздник, как прошлым летом, заколол шалаву до смерти и удовольствия никакого. А нам ещё сутки кайфовать можно. Не торопи события. Да и сам ты скоро полным наркошей станешь.

Сколько продолжался весь этот ужас, Марианна не могла знать. Но только на четвёртые сутки после исчезновения, её случайно нашли вдали от Южноморска на берегу крутого спуска к морю.

– Но я выжила. Вам меня не убить! Я никогда не умру! Я не умру, пока не отомщу вам! – постоянно твердила, как клятву она и вслух, находясь одна и мысленно повторяя эти слова, если с ней кто-то был рядом, – месть. Во мне бурлит это чувство, смешанное с ненавистью. Я могу часами сидеть в одиночестве, придумывая казнь для каждого из этой грязной компании. Я столько раз пропускала через сердце свои воспоминания тех страшных дней и заставила себя смотреть на перенесённые мучения со стороны, чтобы вспомнить мелкие подробности, о которых я могла забыть, которые могли пригодиться в моей мести.

Почему я говорю о мести? А почему отменили смертную казнь для убийц? Они её заслуживают. И смертная казнь стала бы для них не местью моей и общества, а равноправным наказанием. Око за око. Я же не первая их жертва. И то, что я дышу, не значит, что я живу. Они лишили меня полноценной жизни. И не только меня, но и моих родных и близких. Почему растоптавшие чужие жизни живут? Моих убийц даже не пытались найти. А меня, можно сказать, похоронили заживо. Растоптав меня и физически и морально, наверное, мои убийцы живут и процветают. И сотням других недочеловеков государство подарило жизнь, унизив тем самым их невинные жертвы.

Я прежняя – умерла. Той девчонки, ждущей светлой, чистой любви уже нет в живых. Её растоптали, смешали с грязью, уничтожили. Так почему меня нет, а им подарена жизнь? Да ещё на эту мразь, работает целая система. Если их поймают, то государство содержит, кормит их. К их жалобам прислушиваются. Почему их жертвы получили мученическую смерть, а они живут припеваючи? Не-на-ви-жу! То, что я сделаю с ними должно стать для других ублюдков уроком. Преступник, убийца должен получить аналогичное наказание. Время придёт. Они ответят, пусть по моему закону, но ответят! Ненавижу, ненавижу! Будьте прокляты, подонки.

Тогда, как только Марианна пришла в себя после случившегося, её опрашивали. Но по лицам дознавателей она видела, они не верят в то, что с ней это совершили Свидомский и Кучумов.

– Нет никаких доказательств. А то, что эти столичные ребята на следующий день находились уже в Москве, доказано.

– Тогда кто? – спрашивала Марианна, спрашивали её родители.