– Тогда кто? – спрашивала Марианна, спрашивали её родители.

– Свидомский показал, что когда вернулся, вас уже не было там, где он вас оставил. А где вы жили тогда, он не знал. Слишком мало вы были знакомы, – на этом дело отложили и забыли. А то, что он вернулся в клуб, видела ваша подруга и её парень.

– Почему ты меня опекаешь? – как-то спросила она его.

– Ты в моей практике первый случай возвращения с «того света», – ответил ей Семён, – ты помнишь, свои ощущения во время клинической смерти?

– Нет, я ничего не помню, – отвечала она ему не из-за своей вредности, а потому, что она всё ещё сама не могла разобраться, осмыслить, всё то, что с ней тогда произошло. Был ли это сон? Или действительно, это была встреча с Богом?

Она мучилась одним вопросом, как она могла забыть то, что сказал ей тогда «он»? Какую истину «он» открыл ей, для того, чтобы она передала людям?

– Не помню! Не могу вспомнить, – переживала Марианна.

Но она хорошо помнила всё то, что происходило с ней до встречи с Богом.

А то, что это был именно он, она уже не сомневалась.

В её памяти всё чётче всплывали слова мучителей в чёрных масках. Её тело ещё не могло отойти от той боли, которую ему пришлось перенести, а душа замызганная грязью, в которой её изваляли подонки, не могла успокоиться. Сердце Марианны кипело от ненависти к ним, а мозг требовал мщения.

– Я клянусь, клянусь самой себе, я отомщу. Раз «там» мне оставили жизнь, значит, для чего-то я здесь нужна. А для чего нужна жизнь с измаранной душой, женщине с сердцем полным ненависти. Женщине, которая не сможет воспользоваться самой главной своей функцией данной ей природой, родить ребёнка. Зачем мне жизнь? Ради того, чтобы просто существовать? Нет. Меня заставили жить, для того, чтобы я отомстила, уничтожила этих извергов, не дав уничтожить им жизни других жертв.

Своими мучителями она без тени сомнений считала эту троицу: Свидомского, Кучумова и Травкина.

– Как бы они не отпирались, всё сходится на них. Не бывает таких случайностей. На первый взгляд, всё кажется случайным. Но я отлично помню их разговоры там. Травкина – Лекаря о лекарствах вводимых мне. Кучумова о котлетках. Этот красавец Свидомский с переживаниями о пропавшем лете. По голосу я, конечно, не могу их обличить. Из-за инъекций их голоса были странными. Но я точно знаю, что это были они. А их алиби, это всё подтасовка!

– Наша разница в возрасте велика, но это тебя не должно смущать.

Не смутил, а даже обрадовал этот факт её родителей. Они успокоились. Что же, пусть выдали дочь за взрослого мужчину, но зато он лечащий врач. Относится к девушке-калеке с любовью. Да и разница в пятнадцать лет, не так уж и велика. В это беспокойное время у состоятельных женщин мода пошла вести под венец совсем мальчиков. А уж о мужчинах, которые берут в жёны молодых красоток, и говорить не приходится. Да и дочь познает счастье семейной жизни. Со шрамами на лице и в инвалидной коляске нет шансов встретить себе пару.

Но Марианна понимала, видела, что Семён искренне любит её. Любит ли она… Она была очень благодарна Семёну. Безмерно уважала его, но любит или нет, никак не могла разобраться.

– Если мне грустно, когда его нет рядом, это значит, что я его люблю? Тогда и мне не чуждо это чувство. Но может это что-то совсем другое? Значит, я смогу полюбить Семёна потом. Только невдомёк ни моим добрым родителям, ни Семёну, что

творится в моей душе. Я убеждена, я осталась жить, не ради жизни, а ради того, чтобы найти этих мразей и покарать их самым жестоким, беспощадным образом.