– А ну наподдай ей, – закричала Маша, подлетая к Александру Михайловичу, – эй, проснись!

Дегтярев опустил журнал.

– Что?

– Давай, догони Милу, – злилась Машка, – ей надо вломить!

– Кому? – заморгал полковник.

Манюня рассердилась еще сильней.

– Ты ничего не слышал?

– Ну…

– Журнал читал!

– Да, – признался Александр Михайлович, – очень интересная статья попалась, про королевский двор…

– Тут скандал, все орут, а он с журналом! – подскочила Машка.

Александр Михайлович ухмыльнулся.

– Так у нас всегда кричат! Если на каждый вопль внимание обращать, облысеешь!

Манюня глянула на обширную плешь, украшающую макушку Дегтярева, и захихикала. Я постаралась спрятать улыбку.

– Что‑то случилось? – решил вклиниться в реальную жизнь полковник.

Машка раскрыла рот, и тут из прихожей раздался сначала звонок домофона, потом стук входной двери, затем крик, шум и вопль, ужасный, леденящий душу. Подобные звуки человек способен издавать лишь в крайних случаях.

Не задумываясь, мы все вместе ринулись в прихожую.

В углу, около встроенного шкафа, обнаружилась красная, растрепанная Зайка. Губная помада у Ольги размазалась, тушь с ресниц стекла на щеки. На пороге маячил… Костя, около его ног высился темно‑коричневый, перетянутый ремнем чемодан. А посреди прихожей, на красивой серо‑бежевой плитке, лежала Мила. Руки ее были широко разбросаны, ноги поджаты. Мое сердце екнуло.

– А ну, подвинься, – велел мне Дегтярев и шагнул к Миле.

Окружающие стояли молча, словно играя немую сцену из бессмертной комедии Гоголя «Ревизор». Александр Михайлович наклонился к Звонаревой, потом присел около нее, затем быстро вытащил из кармана мобильный, нажал на кнопки и сухо велел:

– Игорь? Немедленно к нам, всех. Да, сюда, в Ложкино. Пока не знаю.

Потом он спрятал сотовый в карман и резко спросил:

– Что произошло? Отвечайте четко, дело серьезное.

– Я выбежала из комнаты, – прошептала Маня, тыча пальцем в неподвижно лежащую Милу, – по дороге потеряла тапки и остановилась.

– А я ее догнала, – подхватила Зайка, – и треснула подносом!

– Бамбуковым? – уточнил Дегтярев. – Тем, что со стола прихватила?

– Ага, – кивнула Ольга.

– Дальше, – потребовал полковник.

– Она обернулась и сказала…

– Что? Говори!

– Ну… пошла ты …! …! – выпалила Зайка.

– Продолжай.

– Больше она ничего не говорила.

– Упала?

– Нет, подлетела к двери, а тут звонок.

– Он затрещал в ту секунду, – вступила в разговор до сих пор молчавшая Ирка, – когда Людмила как раз замок открыла. Створка распахнулась, а там… Костя!

– Он ее схватил, – перебила Ирку Ольга, – и давай бить. Во, по щеке!

– Ага, по левой стороне!

– Затем в живот.

– И в спину.

– Как закричит: «Убью на…!»

– Скрутил Милку, через колено перегнул.

– Да, да, точно, прямо всю ее так вывернул и орет: «Ща попляшешь, попрыгаешь, будешь знать, как по мужикам шляться».

– Милка как завопит…

– Угу! Во весь голос, а он ей в рот что‑то сунул!

– Я ничего не совал, – отмер Костя.