Наконец-то я смог рассмотреть его более-менее нормально.

На первый взгляд — почти такой же боевик, как и все. Бородатый, грязный и загорелый в потёртом и выцветшем камуфляже, с «эмкой» за спиной. Но всё-таки европеец, а не араб.

— Люблю беседовать на свежем воздухе, — благодушно заметил американец, неторопливо прохаживаясь взад-вперёд перед пленным. — На солнышке! И могу это делать очень-очень долго… Очень. Долго.

Он неожиданно остановился и с размаха врезал пленному кулаком, отчего его голова мотнулась в сторону, и федерал едва не свалился на землю. Но всё-таки успел в последний момент сохранить равновесие и что-то невнятно прохрипеть.

— Сынок, мы действительно можем с тобой болтать очень долго, — спокойно заметил допрашивающий. — Так что всё зависит только от тебя. Не играй в героя, сынок — просто скажи то, что мне нужно и… я тебя отпущу.

— Да ну? — прохрипел федерал, пытаясь выровнять дыхание. — Правда, что ли?..

— Даю слово, — добродушно прогудел американец. — Ну, так как? Каков маршрут следования колонны?

— Да чего… может стоить слово… предателя… и мятежника… Лучше сдавайся или уходи… сам… Я тебя отпущу…

— Нет, вы слышали это, а? — обратился американец к стоящим невдалеке боевикам. — Этот щенок припёрся сюда в красивом новеньком камуфляже, с психопатом-полковником и уверенностью, что он — пуп земли, и теперь опускает меня? Ты, мать твою, нарываешься? На меня?!

Американец неожиданно рассмеялся.

— Номер один, сынок. Не, реально круто — ты точно солдат Коннорса. Храбрый, но тупой. Тупой, но храбрый.

— Сдавайся, пока ещё можно, агент… — произнёс федерал. — Мы… будем судить тебя честно… но ты ответишь за мятеж…

— Сынок, когда ты говоришь — такое ощущение, что ты бредишь, — с улыбкой ответил американец, вновь нанося удар пленному и опрокидывая его в песок.

— За мной… Уже идут… Вы все… покойники… Вы уже… сдохли… Просто ещё… не знаете об этом… Полковник Коннорс…

— Меня! Задолбал! Ваш! Сраный! Полковник! — неожиданно сорвался на крик агент, а затем столь же неожиданно успокоился и усмехнулся. — Мятежник? Это ты мне? Сынок, присягу и приказ нарушили «штормовые стражи», так что мятежники здесь только вы.

— Не тебе, агент, говорить о… Если бы вы не подняли местных… Это вы развязали войну…

— Цы-цы-цы! — погрозил ему пальцем американец. — Если не знаешь, то лучше молчи, сынок. Лучше молчи, нахер, понял, да? Не мы это начали. Но мы это закончим. ЦРУ всегда заканчивает начатое.

— Докажи, агент…

Американец достал из-за пояса потёртую «беретту» и картинно взвёл курок. Схватил левой рукой пленного за разгрузку и рывком поднял на ноги, демонстрируя недюжинную силу, а затем приставил пистолет ко лбу федерала.

— А что если я сделаю вот так? Что ты будешь делать под дулом пистолета, сынок? Думаешь, тебя спасут? Думаешь, тебя вытащат? А что если всё кончится прямо здесь и сейчас? Что ты будешь делать, если я скажу, что убью тебя прямо здесь и сейчас?

— Хе… — криво ухмыльнулся разбитыми губами солдат. — Тогда… Сначала я скручу тебя … Потом положу из «беретты» тех двух говнюков…

— Со связанными руками? — хохотнул американец.