Все же, хорошо иметь туго набитый бумажник! Покажи той же блондинке сотню баксов – одеться позабудет, подбежит к столику в чем мама родила. А подкинуть еще «бумажку» – так обслужит в постели, что дух захватит, будто тебя подбросили к самому подножью Божьего престола.

Но для пополнения бумажника приходится вертеться детской юлой. До головокружения, до седьмого пота. Чем Николаев усердно занимается. Даже сейчас, разглядывая аппетитные формы блондинки, думает не о возможности провести с ней ночку – о своем бизнесе.

За соседний столик сели две раскрашенные дамочки бальзаковского возраста. С ними – знакомый бизнесмен, загребающий деньги на перепродажах смельскохозяйственной продукции. Все законно и выгодно. Повезет мужик картофель на рынок, его перехватят перекупщики, купят по два рублика за килограмм, продадут втрое дороже. Соответствующий процентик получает организатор и вдохновитель. Крутится вертится рыночное колесо!

Другой столик, слева, занял незнакомый мужчина.

Едва обосновался, улыбнулся Николаеву.

– Вы не пробовали телятину? Говорят – жестковата.

– Нет, не пробовал, но раз говорят…

– Знаете, боюсь за свой желудок. Дарья Ильинишна как то сказала: основной орган любого человека – именно желудок… Удивительно верно… Вы с ней знакомы?

Николаев насторожился. Сочетание парольных фраз срочно вызывало его к резиденту. Какого черта еще понадобилось дерьмовому шпику? Ведь только недавно они виделись и облизывались.

– Однажды встречались в Домжуре… Как ее здоровье? Возраст, ничего не поделаешь…

– Это у Дарьи Ильинишны? Побойтесь Бога, она еще стометровку пробежат за рекордное время. Мы живем рядом, часто встречаемся во время прогулок. Дамочка обычно прогуливается между девятью и десятью вечера.

Словоохотливый господин продолжает расписываать достоинства и привычки восьмидесятилетней старухи, но Сергей Степанович уже не слушает. Знает – болтовня рассчитана на излишне любопытных посетителей. Основное сказано – Николаева ожидают между девятью и десятью вечера в знакомой квартире.

Ровно в восемь он расплатился и вышел к машине…

Резидент встретил своего агента, как всегда, приветливо.

– Не будем терять дорогое время на взаимные комплименты, – улыбнулся он. – Есть более важные дела…

Неужели вызов связан с приобретением комбината, с тревогой подумал Сергей Степанович, не дай Бог – прокол. Он уже успел сжиться с мечтой о приобретением доходного предприятия, одна мысль о возможной неудаче вызывала сердечную боль.

– Что нибудь с комбинатом? – нашаривая в боковом кармане пиджака пробирку с валидолом, встревоженно спросил банкир. – Провал?

– Никаких провалов! Все идет, как задумано… С нашей стороны – все подготовлено, что касается ваших хлопот – действуйте… Прошу выслушать меня максимально внимательно, – резидент придвинул блокнот, раскрыл его на чистой странице. – Припомните, кто знает содержание дискет?

Николаев не выдержал – ехидно усмехнулся.

– Прежде чем говорить о них, не мешает заполучить сами дискеты. А они, к величайшему сожалению, все еще где то разгуливают.

Шютцер ответил такой же ехидной улыбкой.

– Мало вы меня цените, дорогой друг.

Нарочито медленно запустил руку в боковой карман пиджака, достал замшевый мешочек. Поднял его на уровень лица собеседника, жестом фокусника опрокинул и поймал выпавшие дискеты. Полюбовался на удивленную физиономию агента.

– Как видите, у нас – обширные возможности… Итак, кому известно содержание компромата?

Сергей Степанович глядел на Шютцера, как ворона на лису, уносящую лакомый кусок сыра. С жадностью и завистью.