– Как так лопнет? – встревожился депутат. – А я открыл у вас счет. Посоветуйте, снять деньги либо рискнуть?

– Для вас – ни малейшей опасности. Гарантирую.

Успокоенный депутат отправился дремать на свое место. К ложе подошел второй, плешивый, с таким же, как у Николаева, оплывшим лицом. Повторился разговор о процентах по вкладам, надежности банка, перспективах его развития.

Третий приблизил слюнявый рот к уху «близкого друга», опасливо отслеживая соседей по ложе, зашептал.

– Нашел одну сауну. Девочки массажисточки – об"ядение… Вечерком испробуем?

– Обязательно, – таким же шопотом одобрил предстояий отдых общительный банкир. – Созвонимся.

Воспользовавшись небольшим перерывом, Молвин наклонился к брату.

– Как дела с Людкой?

– В норме. Тройная гарантия. Задействованы десятки надежных людей. Думаю, на днях верну тебе и дискеты, и деваху.

Держи карман шире, подумал Николаев, ни досье, ни девки тебе не получить. Компромат самому нужен, а секретарша слишком многое знает, выпустить ее из рук равносильно наброшенной на шею палаческой петле.

– Спасибо, брат, утешил!

Помощник советника удовлетворенно откинулся на спинку кресла, взволновнно задышал, представляя себе очередную «командировку» в обществе пухленькой секретарши.

Собеседник удовлетворенно прищурился.

Во внутреннем кармане модного пиджака пискнул мобильник. Он приложил трубку к уху, но больше слушал, чем говорил. В ответ на тревожный взгляд брата успокоительно улыбнулся, положил мягкую ладонь на его колено.

Между тем, в душе банкира нарастала тревога – известия были далеки от радостных. В доме лесника появился раненный Зуб. Хитрый убит, девку взять не удалось. Вдобавок к этим неприятностям – меньший по размеру, но все же болезненный укольчик. Сбежал Вертаев.

– Прилечу – разберусь, – с угрозой прошипел Николаев. – Ждите.

Остается единственная надежда на частного детектива.

Между тем, сонная атмосфера в зале неожиданно накалилась.

Выступает плотный мужчина неопределенного возраста. Ухватился короткопалыми ручищами за края трибуны, будто за повод резвого скакуна, и выбрасывает из себя сгустки гневных фраз.

– Всем нам известно, с кем приходится работать. Что президентская команда, что правительственная – проржавели, погрязли в коррупции, потеряли политический нюх. И это не просто слова – у нас имеются чемоданы, да, да, не удивляйтесь, действительно, целые чемоданы, компроментирующих материалов. Здесь вам и связь с мафиозными группировками, и моральное разложение, и хищение государственных средств, и пьяные оргии в обществе проституток. Самое малое – приобретение в той же Испании дорогостоящих вилл и участков земли, поездки за государственный счет за рубеж в обществе непотребных девок. Сколько можно, я спрашиваю, терпеть подобное разложение?

– А факты, где факты?

Вопрос выкрикнут сразу несколькими голосами, будто их обладатели долго репетировали этот негодующий возглас, проводя своеобразные «спевки».

– Факты нужны? Пожалуйста. Компромат будет передан комиссии, которую необходимо тотчас же, без промедления, создать. Могу заверить – вручим в любом виде: документальном, с подписями и печатями, нотариально заверенными, либо – компьютерными дискетами, либо – в магнитофонной записи. Как пожелаете…

– Правильно!

– Клевета! Безобразие!

Спикер призывал к спокойствию.

Назревал очередной скандал.

У Молвина нервически задергалась нога, каблук выбивает по полу тревожную дробь. Пальцы, уцепившиеся за бархатный барьер, побелели, лицо налилось багровым румянцем, нос банан напоминает переспелую грушу.