Вполне в характере Клиффорда было составлять список качеств и требований, предъявляемых к женщине, которая бы, по его мнению, действительно и навсегда устроила его. Она должна быть красивой, образованной, умной; не выше его ростом, полногрудой и длинноногой; знать несколько языков, увлекаться лыжами и теннисом; быть прекрасной хозяйкой, прекрасно готовить и быть начитанной; и так далее, и тому подобное.

И все-таки наиболее подходящей для любви женщиной он признал Хелен, и все-таки именно она была вычеркнута из списка, как не удовлетворившая всем его требованиям!

Бедный Клиффорд: он до сих пор надеялся найти утешение в славе и деньгах, в то время как «все нормальные люди» давно знают, что ни в том, ни в другом его не отыщешь.

А что касается малышки Нелл, ныне называемой Брижит, — жертвы родительских ошибок и заблуждений — какова ее судьба! Ей исполнилось пять лет: время идти в школу. Милорд и Миледи ломали голову над тем, как показать ребенка на людях. Они едва ли раз выехали из своего замка с тех пор, когда Нелл там появилась.

— Я скажу, что она — моя дочь, — заявила Миледи, глядя на свое морщинистое лицо в треснувшее зеркало и видя там молодое лицо, какова была ее традиция. — В чем проблема, мон ами?

Милорд был добр и не решился объяснить, в чем проблема: проблема была в нежелании жены стареть. Было бы рискованным, но разумным объявить ребенка своей внучкой. Им задали бы, конечно, несколько деликатных вопросов, но приняли бы ребенка в школу. Возникла бы проблема документов, ее можно было бы кое-как решить… Но Миледи и слышать об этом не хотела!

Брижит должна быть ей дочерью; она еще недостаточно стара, чтобы иметь внуков. Она была в полной уверенности, что это ясно всем вокруг. Так что все, что мог сделать в таком случае Милорд, это не выпускать Миледи с «дочерью» из замка; держать Брижит на попечении поверенной старой женщины — и надеяться, что проблемы как-нибудь разрешатся сами. Но проблемы, увы, все множились. Брижит росла — и тосковала по друзьям, ровесникам; и вообще нуждалась в обществе молодых людей. Ей нужно было познать мир. И Милорд и Миледи, несмотря на всю их эксцентричность, волновались за Брижит, и желали, чтобы девочка росла в нормальном окружении — и была счастлива. Они помнили, какими сами были в те годы, пока Старость не начала свою черную работу.

Некоторые люди стареют спокойно и мирно — и принимают старость не как несчастье. Милорд с Миледи боролись за «каждую пядь» оставшейся молодости, и Брижит — иногда необычно грустная для ребенка, но чаще смеющаяся, несущая в дом радость и свет — была их лучшим оружием в этой борьбе.

Другим их оружием, я должна признаться, была черная магия. Миледи занималась ею по-любительски, а Милорд, когда был в духе, помогал ей. Слухи об этом достигли деревни, и поэтому люди опасались даже приближаться к замку. Да и, по правде говоря, это было мрачное место: башня замка возвышалась над местностью, но была скрыта кронами высоких деревьев, которые, казалось, и в безветрии шептались и скрипели.

Нелл глядела на это, конечно, своими глазами: замок был ее родным домом; а все мы, и в особенности дети, любим свой дом, так как считаем его безопасным местом. И, даже если Нелл и видела иногда какие-то странности или чуяла тяжелый запах курений — так она попросту думала, что все так живут. Ничего иного пятилетний ребенок подумать не мог.

Обитатели деревни были снисходительны к Милорду и Миледи. Они были реалистами и не верили в магию, ни в черную, ни в белую. И только молодежь любила впадать в истерику и распространять слухи о привидениях. Деревенские люди знали, что старики в деле магии лишь чудаки-любители и вреда никому причинить не могут. Но знал ли кто-нибудь в деревне о ребенке? Оказалось, никто не заходил в замок, поэтому никто не знал.