— Но не могли же это быть де Труа! — со смешком заключил он, водя пальцем по избирательным спискам.

— Почему не могли? — поинтересовался Артур. — Если они богаты, титулованы, как вы говорите…

— Да они древнее, чем Собор Парижской Богоматери, — не могли же они удочерить девочку…

— Отчего бы нет? — настаивал Артур.

— Нет… кроме всего прочего, они умерли.

— Умерли?

— Несколько недель тому назад в их замке случился пожар. Милорд, Миледи и их престарелая служанка сгорели в огне. Люди в деревне говорят, что это возмездие дьявола, пославшего молнию в башню замка. Однако, что бы там ни говорили, лето у нас было жарким, а старики беспечны и забывчивы; к тому же, эти старики употребляли слишком много красного вина. Я — рационалист, мсье Хокни, и не верю в дьявольские штучки, однако причин для пожара могло быть множество!

Артур удержался от замечания, что при столь странных событиях самое простое объяснение — обычно не самое правдивое, и просто поехал к скорбному месту, где ранее стоял замок.

Он нашел это место исключительно мрачным: как бывает часто на месте недавней трагедии, атмосфера там стояла необычная и печальная, и даже более того: была в ней какая-то угроза.

Артур поежился. Все было очень странно. Он и раньше, бывало, ощущал нечто подобное, но лишь в местах взорванной террористами бомбы или подорванных мостов — но никогда на месте просто домашних, локальных, трагедий.

Артур постоял немного, поддевая носком ботинка пыль и пепел, среди разбросанного мусора, и внезапно увидел яркую желтую ленточку, которая должна была когда-то повязывать детскую головку.

— Так, так! — проговорил Артур, остановился, поднял ее, и сразу же луч солнца прорезал тучи и осветил именно то место, на котором стоял Артур.

У него возникло впечатление, что ему улыбнулись: на листве заплясали солнечные блики. Пролетела бабочка. У Артура поднялось настроение.

Теперь он был уверен в двух вещах: что Нелл и в самом деле жила здесь; и что она все еще жива.

Солнце зашло за тучи; вернулось ощущение зла и угрозы. Артур пошел прочь.

Дальнейшие справки в Париже и Шербуре завели в тупик: Нелл сгинула. Теперь он сильно сомневался, что она найдется.

Он заверил «ZARA эйрлайнз» в необходимости закрыть картотеку страховок: если теперь объявится Блоттон, вряд ли ему что-то останется от его страховки. Если только легочный рак еще не сгубил его — или кто-то из его корешей. В слишком уж темных кругах тот вращался.

Сюрприз!

Может быть, читатель, и вы ненавидите сюрпризы? Я ненавижу. Одна мысль о вечеринке на день рождения, когда всех одаривают сюрпризами, уже вгоняет меня в дрожь. Я волей-неволей вынуждена неделю не мыть головы и одеться в свое самое старое платье.

Клиффорд, на свой сорок первый день рождения, получив такой вот сюрприз в виде телефонного звонка от Энджи Уэлбрук, вовсе не был в восторге. Звонок этот не был приятным и для Элиз О’Малли, хорошенькой и молоденькой ирландской новелистки, которую последнее время постоянно видели в компании Клиффорда, а ведь она полагала, что окончательно окрутила его. Основания для этого кое-какие были: Клиффорд все время говорил, как бы ему хотелось иметь детей; и Элиз полагала, что он планирует для нее роль их матери. А это уже, несомненно, влечет за собой женитьбу. Элиз даже поставила крест на своей литературной карьере, чтобы все время быть рядом с Клиффордом.

Другой сюрприз для Клиффорда в тот день, и опять же неприятный, состоял в том, что он нашел седые волосы в своей густой шевелюре, которая уже стала маркой Леонардос. (Теперь его волосы совершенно белы, и он ничуть не менее привлекателен сегодня, чем тогда, на мой взгляд).