— Кхе-кхе…

Алиса открыла глаза и тотчас же сузила их от злости: над ее головой навис тот самый оператор, бесцеремонно наградивший ее фингалом в первый день! Алиса уже знала, на каком телеканале он работает, что его зовут Леша и что он состоит в президентском пуле уже два года. При каждой встрече с ним журналистка старалась сделать презрительное выражение лица. Сейчас она была не готова к контакту, и лицо у нее выглядело растерянным.

— Алиса, — Леша улыбнулся, — не обижайся. Все бывает в жизни. Хочешь, двинь мне сейчас по физиономии чем-нибудь тяжелым, я не обижусь. Только работа — это святое, а ты мне прямо под объектив полезла, всю картинку испортила! На, чтобы у нас был «Миру — мир!». — И он протянул ей плитку шоколада «Слава». — Это чтобы ты прославилась.

Алиса смущенно приняла подарок.

— Спасибо, Леша. Я не обижаюсь. Можно сказать, ты меня визитной карточкой наградил — СБП пропускала везде не глядя.

— Увидимся еще! — кивнул ей Леша и отошел к своему месту.

Жанна насмешливо смотрела на сидевшую в кресле соседку, все еще сжимавшую плитку шоколада в руке.

— Ну, она толкнула Алису в бок, — угощать собираешься? Я же с тобой как курица с яйцом носилась, а ты…

— Да, конечно, Жанночка, угощайся. — Алиса развернула хрустящую фольгу. — Как ты думаешь, только не смейся, — вот на этой птицефабрике Президент спросил, не болит ли у меня глаз. Это потому, что у него память хорошая, да?

— Нет, это потому, что он в тебя влюбился! — фыркнула Жанна, засовывая полоску шоколада в рот. — Одно хорошо — тебе наша работа понравилась. Так что плюй на свои «Семейные традиции» и давай с нами. Будешь в Кремль ходить и по регионам ездить.

— Ты что! — испугалась Алиса. — Второй такой поездки мне не пережить!

Расставание в Домодедове получилось грустным. Алиса с тоской посмотрела вслед ребятам, загружающим в машины оборудование, помахала Леше, расцеловалась с Жанной.

— Чудная ты, — грустно улыбнулась Жанна, и ее лисья мордочка смешно сморщилась. — Но не теряйся, ладно? Я тебе позвоню. И ты мне звони, слышишь?

Алиса кивала и растерянно оглядывалась в поисках машины от редакции «Дело для всех». Ласков клялся прислать шофера во что бы то ни стало. Когда запасы терпения истощились, чихающий красный «жигуленок» подкатил к ней, и знакомый водитель Гоша принялся с места в карьер рассказывать об аварии, случившейся на Кольцевой дороге и задержавшей его. Гошина болтовня действовала успокаивающе. Подъезжая к Москве, Алиса ощущала, как она возвращается в свое привычное состояние, и восторженность, владевшая ею во время поездки, осталась где-то там, в Домодедове.

Вечером, распрощавшись наконец с главным редактором «Дела для всех», произнесшим в честь Алисы прочувствованную речь с концовкой типа «Мы тебя никогда не забудем», она попросила водителя отвезти ее не домой, а к Артемьевым.

— Ты откуда? — изумился Влад, открывая Алисе дверь. — И не позвонила, и не предупредила. Проходи, давай сумку. Боже, какая тяжелая!

— Я из командировки.

— Мило. Ты сама себя посылаешь в глубинку для репортажей в свои «Семейные традиции»?

— Почти угадал. Я была в глубинке, но только в составе президентского пула.

— Ну, теперь, Леонид, держись. — Владислав озабоченно кивнул и ироничным тоном, которым говорил только с Алисой, притворно ужаснулся: — У нашей журналистки теперь связи в Кремле! Синяк под глазом того стоит.