Лицо Эллин слегка покраснело, но она постаралась сохранить хладнокровие, сказав:

— Симон захотел, чтобы я сидела с ним за одним столиком, Донна, поэтому меня не будет с вами сегодня за обедом.

— О… конечно… Ты сказала обед, а как насчет ленча? Или мы совсем потеряем тебя?

— Я думаю, ленч будет на Миконосе. Мы вряд ли вернемся на корабль до половины второго.

— Ну, что же, ладно. Развлекайся, но не забывай старого предупреждения: если ты не можешь быть хорошей, то…

Остров был ослепительно белым в лучах солнца. Мозаика кубов и куполов.

— Типичная кикладская архитектура, — пояснил Симон, как только они увидели остров с палубы корабля.

Теперь они находились на борту маленькой лодочки, везущей их через самое синее во всем мире, прекрасное Эгейское море. Залив оживляли разноцветные суденышки, маленькие веселые лодочки плавали рядом с величественными белыми яхтами, ритмично качавшимися на воде, не потревоженной ветром.

— Я люблю Миконос, — пробормотал Симон низким, но глубоким вибрирующим голосом. — Белый Миконос. Все население Миконоса дважды в год белит свои дома, — продолжал он для нее свой рассказ. — Все жители острова очень гордятся своими домами, особенно их внешним видом.

— Здесь бывает много туристов? — спросила Эллин.

— Больше, чем на любом из Кикладских островов, но в это время здесь не очень многолюдно.

— Как тихо, — сказала Эллин, задумчиво нахмурившись. — Только легкий бриз.

— Ветер островов, — Симон улыбнулся, и в следующую секунду ее сердце замерло: «Будь осторожна, горит красный свет, ты уже на скользкой почве!»

— Миконос защищен от северного ветра молом, который ты видишь, поэтому здесь такие мягкие волны.

Его голос был низкий, но звучный и сильный, а акцент особенно привлекал внимание Эллин, и она чувствовала, что может слушать его бесконечно. Но он показывал рукой, и она, стряхнув его чары, взглянула на залив, на берегу которого город боролся с холмами. Голубятни, дома фермеров и высокие колокольни золотило поднимающееся солнце. И везде, куда обращался ее взгляд, гордо цвели экзотические цветы. Это был город из сказки. Остров казался таким прекрасным, что трудно было поверить в его бесплодность, что это всего лишь огромный кусок скалы, по греческой мифологии, подобранный и брошенный в титанов разгневанным Посейдоном — богом морей.

Маленькая лодочка, на которой находились Симон и Эллин, уже подходила к берегу. Эллин резко повернулась к Симону, чтобы сделать какое-то замечание, но слова замерли у нее на губах. Она увидела его профиль — чистые, прекрасно выточенные черты, орлиный нос, выступающие скулы, выдающуюся челюсть. Выражение его лица заставило ее промолчать, и что-то особенное пронзило все ее существо, пока она смотрела на него. Он повернулся. Его глубоко посаженные глаза были суровыми и темными, как базальт. О чем думал этот человек? Эллин вспомнила, как однажды она задавала себе этот вопрос, но на этот раз выражение его лица было вызвано каким-то внутренним непонятным беспокойством. Без сомнения, он обладал обаянием, красотой и уверенностью в себе, что притягивало к нему как магнит… Но что скрывалось под этим непроницаемым внешним лоском? Правда, его лицо могло быть мягким, его улыбка успокаивающей, голос заботливым, но Эллин начинала подозревать, что под всем этим скрывается холодный и безжалостный человек.