Он окинул взглядом приглашенных, узнавая всех и каждого. Здесь собралась вся его родня и старейшие семьи глимеры, все гости были одеты официально — женщины в платья, мужчины в смокинги. Молодежь, как светлячки, мелькали среди взрослых, а старики сидели в стороне и улыбались, глядя на них.

А Куин стоял в темноте и чувствовал себя ненужным хламом, который упрятали в угол перед приходом гостей, бесполезной, уродливой вещью, убранной в шкаф, чтобы ее никто не видел. И в который раз ему захотелось вонзить пальцы себе в глазницы и уничтожить то, что так портило ему жизнь.

Внезапно звуки оркестра затихли, и его отец вышел на танцпол к микрофону. Когда все гости собрались, мать Куина, его брат и сестра встали за спиной отца, все четверо казались озаренными внутренним светом, не имевшим ничего общего с окружающим искусственным освщением.

— Прошу Вашего внимания, господа, — произнес отец на Древнем языке. — Я хотел бы воспользоваться моментом, чтобы поприветствовать семьи основателей, которые присутствуют сегодня здесь.

Раздались аплодисменты.

— Членов Совета.

Аплодисменты.

— И всех остальных из вас, кто является важнейшей частью глимеры, а также представителей моей кровной линии.

Аплодисменты.

— Эти десять лет для меня, как Главы Совета были довольно сложными, но надо признать, мы добились значительного прогресса, и я уверен, что мой преемник возьмет бразды правления в не менее твердые руки. С учетом того, что король взошел на трон, продвижение наших интресов с должным вниманием и заботой становится главным приоритетом. Благодаря постоянной работе Совета, мы несем это виденье в массы нашего народа… не смотря на необоснованную враждебность тех, кто не понимает проблем в той полной мере, в которой осознаем их мы.

Послышались одобрительные возгласы, и за отца Лэша подняли тост. Затем, отец Куина откашлялся и взглянул на троих аристократов, стоявших за его спиной. Слегка хриплым голосом он сказал:

— Для меня было честью служить глимере… и хотя я буду очень скучать по своей работе, было бы упущением с моей стороны не признать, что возможность проводить больше времени с моей семьей несказанно меня радует. Воистину, они занимают главное место в моей жизни, и я хочу поблагодарить их за ту легкость и тепло, что они дарят моему сердцу каждый день.

Мать Куина послала ему воздушный поцелуй и быстро заморгала. Его брат гордо расправил грудь, в его глазах появился блеск поклонения. Сестра захлопала в ладоши и запрыгала, локоны радостно танцевали вокруг ее лица.

В тот момент, отказ от него как от сына, брата, члена семьи был настолько полным, что даже факт отсутствия упоминания о нем даже слова уже не мог ввергнуть его в еще более депрессивное состояние.

Куин пришел в себя, когда отец постучался в дверь его комнаты. Этот легкий звук прервал его путешествие в прошлое, стирая сцену из его сознания.

Он нажал на кнопку «отправить смс», положил телефон в карман рубашки и произнес:

— Войдите.

Но дверь открыл не отец.

Это был доджен, тот же дворецкий, который сказал ему, что он не может пойти на бал, организованный глимерой в этом году.

Когда слуга поклонился, Куин не воспринял этот жест как дань уважения конкретно ему. Доджены кланялись всем. Черт, казалось, что даже если они нечаянно помешают еноту рыться в мусоре, то первое, что они сделают, так это отвесят ему поклон.

— Похоже, я должен убираться отсюда, — сказал Куин дворецкому, когда тот быстро окрестил себя оберегающими от сзглаза движениями.

— При всем уважении, — сказал доджен, его глаза все еще смотрели под ноги. — Ваш отец просит вас покинуть дом.

— Отлично. — Куин встал, держа в руках спортивную сумку, в которую упаковал свою коллекцию футболок и четыре пары джинс.