— Я так рада! — воскликнула она, глядя на меня сияющими глазами и взяв на мгновение мою руку в свою слегка пожала ее.

— Вы так походи на Ариэль, — призналась я. — Хорошо бы вам познакомиться. Вы бы стали друзьями. Хорошими друзьями.

— Именно этого я и хотел Себастьян, графиня Зоэ. Он сказал об этом тогда же, когда сообщил, что собирается жениться. он надеялся, что на Рождество я приеду к нему на ферму, и был очень огорчен, когда я сказала, что буду во Франции. Он говорил, что после Нового Года привезет Ариэль Лормарэн, что мы понравимся друг другу. Он хотел, чтобы я присутствовала на их свадьбе. Я даже думаю, что он хотел бы устроить ее «Старой Мельнице».

— И что бы вы почувствовали, предложи он это? — спросила я, задумчиво глядя на нее.

— Я была бы рада, — ответила она. — Я хорошо приняла бы их, устроила бы прекрасную свадьбу. Я искренне любила его. Он был моей семьей. Но вы это знаете.

— Да, — мягко сказала я, — я знаю.

— Графиня Зоэ!

— Что, Вивьен? — я взглянула на нее настороженно, услышав в ее голосе что‑то новое. И напряглась.

— Я не хочу огорчать вас, я уверена, что вы это знаете. Я искренне надеюсь, что вы не думаете, будто я прихожу к вам потому, что у меня есть тайные цели. Я совершенно уверена в том, что вы понимаете — я была откровенна во всем, о чем я вам рассказывала. Но я должна попросить вас об одном одолжении.

— Что вы хотите, дорогая мая?

— Я по‑прежнему хочу увидеться с Ариэль. Вы можете устроить это для меня, графиня? Прошу вас!

— Вивьен, я не могу.

— Один час, самое большее — два, это все, что мне нужно. Я могу прилететь в Заир. Поговорить с ней и уехать обратно. Улечу сразу же, обещаю вам. Прошу вас, — сказала она умоляюще.

— Нет, Вивьен. Я не могу этого сделать.

— Но кому от этого будет вред?

— Вреда будет больше, чем вы можете вообразить, — воскликнула я, с отвращением заметив, что мой голос прозвучал слишком резко, но я ничего не могла с собой поделать. Тут же я заговорила мягче:

— Известие о смерти Себастьяна Лока произвело на Ариэль сокрушительное впечатление. Несколько недель она болела. Потом она на время прекратила работу в лаборатории из осторожности. Она еще не оправилась от этой ужасной вести и боялась, что совершит какую‑нибудь оплошность во время экспериментов с вирусами, а это может стоить нескольких жизней. И ехать вам туда теперь, всего через семь месяцев, расспрашивать ее, задавать ей вопросы об их отношениях, о том, как он держится, как вел себя, в каком был настроении в последнюю неделю перед смертью, — значит бередить рану. Рану, которая только что начала затягиваться. Ее работа так опасна, так трудна, и я не хочу, чтобы она расстраивалась.

Помолчав, я пристально посмотрела на Вивьен.

— Постарайтесь понять мою точку зрения, милая. Я хочу, чтобы Ариэль была полностью сосредоточена на своей работе, чтобы она не совершила роковой ошибки. Короче говоря, я хочу, чтобы ее оставили в покое. Я имею в виду вас. И любого другого, кто может причинить ей боль. Она не может сказать вам ничего такого, чего вы не знали бы. И вы вполне можете написать свой очерк, не встречаясь с ней. Поверьте, что это так.

— Я понимаю ваши чувства, графиня Зоэ, понимаю все, что вы говорите.