– Ты так добр ко мне.

– По моему, это самое меньшее, что вы заслужили, Лайонел.

– Ты не покинешь меня?

– Попробуйте ка меня выгнать.

Встреча Барнаби с Ричардом Эйнсли была назначена на десять часов. Полицейских провели в кабинет и предложили чаю, от которого Барнаби отказался. У банковского служащего было скорбное лицо, приличествующее обстоятельствам.

– Ужасно… Мне до сих пор трудно поверить. – Его потрясение явно было искренним. И причина стала ясна из следующей фразы: – Я знаю эту семью тридцать лет. Энн, то есть миссис Лоуренс, было семь, когда я стал вести дела ее отца.

Барнаби не знал этого раньше и обрадовался, узнав. Возможно, это подольет воды на мельницу расследования.

– Тогда я не сомневаюсь, что вы будете вдвойне рады помочь нам, сэр.

– Конечно, я готов. Но чем я могу быть полезен? Случайная жертва, зверское нападение…

– Мы не уверены, что это была случайность.

– О! – Выражение лица Эйнсли сразу изменилось. Стало очень настороженным и даже тревожным. Он потянул носом, как будто принюхиваясь, и пристально посмотрел на полицейских, словно ожидал обнаружить флюиды преступления, все еще витающие вокруг них.

Что ж, не такая уж редкая реакция. Барнаби ободряюще улыбнулся:

– Заверяю вас, что все вами сказанное останется строго конфиденциальным.

– А а… – Ричард Эйнсли с опаской посмотрел на Троя, который сидел у двери, скромно пристроив блокнот на колене. – Ну что ж…

Барнаби, что называется, бросился головой в омут:

– У нас есть основания полагать, что миссис Лоуренс шантажировали.

– Так вот почему…

– Что «так вот почему»?

Но Эйнсли уже спрятался в раковину, как улитка:

– Вы должны понимать, старший инспектор, финансовые дела моей клиентки…

– Прямо сейчас, когда мы с вами разговариваем, миссис Лоуренс делают операцию по важным жизненным показаниям. И нет никакой уверенности, что исход будет удачным. Конечно, я могу обратиться за ордером в магистратский суд и лишь потом вернуться за информацией, которую вы не хотите мне предоставить. Но время в данном случае не просто дорого – оно бесценно. Я очень прошу вас оказать нам содействие.

– Да, я понимаю. Ах, все это так ужасно… – Он в отчаянии стиснул руки, потом открыл свой ежедневник и нашел нужную дату. – Энн приходила ко мне в субботу двадцать второго августа, утром. Она хотела взять под залог дома пять тысяч фунтов. Это, конечно, возможно. Дом викария стоит немало. Но доход у нее скромный, и я обеспокоился, сможет ли она регулярно погашать долг. Когда я заикнулся об этом, она впала в истерику, что, естественно, обеспокоило меня еще больше. Она уже сняла тысячу фунтов с текущего счета.

– Когда это было, сэр?

Ричард Эйнсли почти забыл о сержанте Трое, а тот спокойно делал свои записи. Эйнсли снова сверился с ежедневником:

– В среду девятнадцатого. – Потом он вновь повернулся к Барнаби: – Я записал дату на всякий случай, если надо будет напомнить о займе в следующую встречу с ней.

– Итого шесть тысяч?

– Да. И оба раза она настаивала, чтобы сумму выдали наличными. К тому же была очень взволнована. Я испытал такое облегчение, когда узнал вчера, что она намеревается привезти деньги обратно.

– Что?!

– Она позвонила утром, около половины одиннадцатого. – Эйнели улыбнулся, довольный произведенным эффектом. Даже в таких странных обстоятельствах человеку это нравится, ничего не поделаешь. – Энн попросила аннулировать кредитный договор и обещала вернуть деньги в тот же день.