– Думать не запрещено.

– А к вашей среде он имел какое то отношение, Терри? – спросил старший инспектор.

– Я решил начать с чистого листа. Говорил же вам.

– Это очень мило. Просто взять и стереть все прошлое.

– Ага. – Джексон смотрел подозрительно, что то ему не очень нравилось, как развивается разговор. Он изобразил на лице заискивающую ухмылку. Резцы, острые, как будто их точили напильником, поблескивали во рту.

– Не очень то аппетитное прошлое, верно? – продолжал Барнаби.

– Я свое отсидел.

– Вы только этим и занимались. Сначала, будучи несовершеннолетним, воровали, были на посылках у взрослых парней, подручным у наркодилеров. Дальше тяжкие телесные повреждения – избили старика до полусмерти. Потом поножовщина…

– Меня подстрекали. И потом, нас была целая толпа.

– Нож был в руках у вас .

– И что из этого? Каждый заслуживает второго шанса.

Это была не попытка оправдаться, просто констатация факта. «Интересно, – подумал Барнаби, – может, старик тоже не отказался бы от второго шанса. Или парень, который остался лежать в канаве с проткнутым легким».

– Если бы вы получили, чего заслуживали, Джексон, в мире стало бы легче дышать.

Внизу открылась и хлопнула дверь. Барнаби не сводил глаз с Терри Джексона, и то, что случилось дальше, поразило его. Сильный, циничный мужчина на его глазах превратился в мягкую, бескостную куклу, в забитое, загнанное создание, жестокой судьбой низвергнутое в глубины отчаяния. Мускулистое тело обмякло, ноги подогнулись. Он съежился на полу, обхватив руками колени, нагнул голову и спрятал лицо.

– Что здесь происходит, Жакс?

Мальчик (да, именно мальчик, потому что он вдруг стал мальчуганом) медленно поднял голову и устремил встревоженный взгляд к преподобному Лоуренсу. Оба полицейских недоверчиво смотрели на бледную испуганную физиономию. Глаза юноши наполнились слезами, губы его дрожали.

– Они ворвались и набросились на меня, Лайонел. Я ничего не делал.

– Я знаю это, Жакс. Все хорошо.

– Я обещал, что не подведу вас.

Лайонел Лоуренс оглянулся и встретился глазами с Барнаби. Всем своим видом он давал понять, как разочарован и возмущен, как сильно подвел его инспектор полиции Ее Величества.

– Почему вы преследуете этого молодого человека?

– Речь не идет о преследовании, сэр. Мы просто расследуем обстоятельства смерти мистера Лезерса.

– Я думаю, – произнес сержант Трой, – вы тоже заинтересованы в тщательном расследовании. Поскольку этот человек является, так сказать, вашим наемным работником.

– Этот дом – мое частное владение. Если вам еще раз понадобится поговорить с Жаксом, сначала зайдите ко мне. И я приду сюда вместе с вами. Я больше не позволю травить его. Вы не имеете права…

– Вообще говоря, имеем.

Барнаби сердито кивнул сержанту, тот взял свой блокнот, встал и вышел. Старший инспектор последовал за ним и оглянулся всего один раз. Чтобы увидеть, как Лайонел Лоуренс, наклонившись, помогает Джексону встать, а тот опирается на руку старикана и его заплаканное лицо светится благочестивой благодарностью, как будто он только что получил благословение.

Барнаби едва не стошнило. Он хлопнул дверью и поспешил вниз по лестнице.

– Пидорас он, этот старикашка. – Сержант Трой шагал к машине и, давая волю гневу, яростно пинал гравий.

– Не думаю.

– Тогда что это такое? Почему  он это делает?

Почему Лайонел Лоуренс делает это? Только Барнаби задумался на сей счет, как Трой рванул с места и резво вырулил на дорогу.

В отличие от большинства коллег, старший инспектор не валил в одну кучу всех благотворителей и не презирал их, что называется, чохом.