Но его любимая не была склонна к истерикам и ссорам. Она предпочитала замыкаться в себе, если он обижал ее. И тогда Видар ощущал глухой стыд и тоску.

Ния же горела и искрилась эмоциями. Но брошенная сейчас фраза отдавала усталостью и равнодушием.

Как он ухитрился за несколько дней свести на нет весь ее интерес к себе?

Паника едва не затопила его сознание. Нет, она просто сейчас испугана и все еще дуется на него. За что? Да эти женщины всегда найдут на что стоит обидеться.

И отпускать ее никак нельзя! Если Богиня хоть что-то заподозрит, хоть краем.

Он не был уверен, что сможет устранить ее. В конце концов, по силе они равны, но она опытнее. Там, где он замыкался или разрушал, она — созидала. А сейчас и вовсе находилась примерно в том же расцвете сил, как в старые времена.

С другой стороны, внутри Нии сейчас небольшой хаос, пока дар до конца не освоился.

Видар соображал быстро. Устраивать сцены на публике нельзя ни в коем случае. То, что его жена не любит публичность, он уже понял. Только поэтому дал ей уйти, но опередил Короля. И вышел первым, пройдя мимо гончих, которые и ухом не повели в его сторону. Замаскированные Чарами, сейчас они напоминали обычных доберманов.

После прохлады холла жара на улице показалась особенно одуряющей. Рубашка мигом прилипла к спине, а волосы на висках повлажнели. Видар лишь провел рукой по лбу, покосился на солнце.

Есть вещи, которые не забываются. Например, его происхождение и то, через что пришлось пройти.

Трижды он сгорал в солнечном пламени. Трижды чувствовал боль, которую не в силах ощутить никто. Трижды возрождался, чтобы заново упасть в пламя.

И лишь на четвертый раз переродился окончательно.

Под палящий жар вышли и Король Теней с Нией. Последняя вдруг ударила по взгляду особенно болезненно. Тонкая, в желтом платье, пусть и измятом, на миг она показалась ожившим солнечным светом. Если бы не голубые волосы…

Внутри него рванулось и оборвалось. Как птица с обломанными крыльями. Что-то происходило не то, неправильное. Не должна она была на него смотреть таким взглядом, после которого чувствуешь себя предателем. Хотя никого он не предавал.

«Да ну?» — спросил кто-то внутри.

Позади отца и дочери шли Миранда с Ферис. Его бывшую любовницу, стоило ей выйти на улицу, окружили Гончие. Молча, без оскалов, встали по обе стороны и оттеснили Ферис. Та в итоге пошла позади всех, чему явно радовалась и на Гончих косилась с уважением. Но без особого страха.

— Видар!

Стон бывшей вызвал лишь глухое раздражение. Такое, от которого хочется выругаться и послать все. И на Миранду Феникс глянул так, что она съежилась, а потом выкрикнула:

— Ты пришел ко мне, не к ней! Ко мне!

От этих слов Ния как-то вздрогнула, и Видару показалось, что с трудом удержалась от попытки закрыть уши руками. Гордость не позволила. Потому и продолжила идти с неестественно прямой осанкой и окаменевшим взглядом.

— Ния, — окликнул он ее, — ты не хочешь поговорить?

Не был уверен, что она откликнется, но жена его в очередь раз удивила.

— Хочу, — сообщила вежливо, — очень хочу, но завтра. Сейчас я собираюсь вернуться домой, побыть с теми, кто меня любит и расслабиться. Заодно и ощутить себя в безопасности. Не думать о том, что за углом меня будет ждать очередная брошенка моего мужа.

Доран приехал на лимузине. Очень длинном и ослепительно-блестящем, с живым водителем за рулем и скромным голографическим знаком на лобовом стекле — гербом Двора Теней. Туда он и сел, вместе с Нией и Неблагими фейри.

И лишь когда они уехали, Видар отметил, что сжимает кулаки так, что кожа уже трещит.