Но ничего подобного он не испытал и лишь молча наблюдал, как они шли своей дорогой, да загадал им загадку прошлой ночью, когда посетил их лагерь.

Он слышал стрельбу, когда бансуто напали на экспедицию, но находился слишком далеко от места схватки, а поскольку за свою жизнь насмотрелся на подобные сцены, стрельба не вызвала у него какого-либо интереса.

Его больше занимала жизнь племени бансуто. Тармангани приходят и уходят, а гомангани будут здесь всегда, и он должен узнать о них как можно больше, если хочет задержаться в их стране.

Неторопливо пробирался Тарзан по верхушкам деревьев. Он был один, потому что огромный золотой лев Джад-бал-джа охотился. Человек-обезьяна улыбнулся, подумав, что это своеобразная охота. Он вспомнил молодую стройную львицу, за которой Джад-бал-джа столь поспешно последовал в джунгли.

Уже стемнело, когда Тарзан достиг селения бансуто. Ритмы барабанов гипнотизировали мрачным траурным очарованием. Несколько чернокожих молча танцевали, но это была лишь прелюдия к тому пламенному экстазу, который охватит их, как только темп танца ускорится.

Тарзан наблюдал за происходящим, затаившись в густой листве деревьев, росших на краю вырубки, окружающей деревню. Он скучал, поскольку оргии дикарей видел не раз. Очевидно и здесь его ожидало знакомое, порядком надоевшее зрелище. Тарзан собрался было отправиться обратно, как вдруг его внимание привлекла фигура человека, чье присутствие среди чернокожих выглядело необычно.

Человек вышел на открытое пространство перед танцующими – высокий, загорелый, полуобнаженный мужчина, окруженный толпою дикарей. По всей видимости, это был пленник.

Тарзан был заинтригован.

Бесшумно соскользнув на землю и прячась от лунного света в тени деревьев, он обошел деревню с тыла. На этом краю селения было тихо, поскольку все самое интересное разворачивалось у хижины вождя.

Быстро, но с соблюдением всех мер предосторожности Тарзан пересек освещенное луной пространство между лесом и частоколом, окружающим деревню. Ограда была сделана из бревен, врытых в землю вплотную друг к другу и увитых лианами. Высота ее достигала примерно десяти футов.

Короткий разбег, мощный толчок, и пальцы Тарзана ухватились за верхний край изгороди. Осторожно подтянувшись, он внимательно осмотрел деревню. Его обоняние и слух были обострены. Удостоверившись, что все в порядке, Тарзан перекинул ногу через край ограды, и через мгновение очутился на земле деревни Рангулы, вождя бансуто.

Когда расчищали пространство для деревни, внутри ограды оставили невырубленными несколько деревьев, чтобы в их тени спасаться от жарких лучей солнца.

Еще из леса Тарзан заметил, что одно такое дерево раскинуло свою крону прямо над хижиной Рангулы, и решил, что лучшего наблюдательного пункта не придумаешь. Держа курс на задворки хижины вождя и осторожно перебегая от одного строения к другому, он вскоре достиг цели. Даже если бы он при передвижении и издал какой-либо шум, все звуки заглушали грохот там-тамов и громкое пение. Но Тарзан двигался совершенно бесшумно.

Его могли заметить лишь негры, по каким-то причинам остававшиеся в своих жилищах и не принимавшие участие в общем празднике, но, к счастью, Тарзану удалось добраться до хижины Рангулы незамеченным.

Тут удача снова сопутствовала ему, потому что ствол дерева, на которое он хотел забраться, находился прямо перед входом в хижину вождя, но позади него росло другое дерево, поменьше, и их ветви переплетались.

Когда человек-обезьяна благополучно взобрался на дерево и расположился на ветке, свободно выдерживающей его вес, внизу перед ним открылась вся картина происходящего.

Темп танца ускорялся, размалеванные чернокожие прыгали и извивались вокруг небольшой группы, стоявшей рядом с пленником. Когда Тарзан пригляделся к нему, он испытал нечто вроде шока. Тарзану показалось, что он, словно некий бестелесный дух, смотрит сверху на самого себя, так потрясающе был похож белый человек на Повелителя джунглей.