Удовольствие нахлынуло как волна. Затопило ее. Безграничное, сверкающее удовольствие. Когда острота этого восторга прошла, она, еще дрожащая, пульсирующая, медленно опустилась на него.

Грей обнял ее, и она лежала, положив голову ему на грудь, там, где билось сердце. Оно билось сильно и ровно, как у бегущей лошади.

— Я рада, что сделала это, — прошептала она по-французски. — Чем бы это ни кончилось.

Анник чувствовала себя легкой, словно перышко, но, попытавшись двинуться, обнаружила, что тяжела, как свинец. Хорошо, что под ней кто-то есть, иначе она могла бы утонуть.

Глава 24

Он тихо закрыл за собой дверь. Анник спала на софе в кабинете, завернутая в белый турецкий халат, — опасный французский агент, его мокрая, дорогая, уязвимая, совершенно обессиленная от занятия с ним любовью.

Наконец она стала его. Теперь он мог найти выход из любого положения, решить что угодно. Ему хотелось глупо улыбаться, скакать по коридорам. Жаль, что глава подразделения не мог этого сделать.

— В доме, считая раскладушки на кухне, девятнадцать кроватей, — сказал Дойл, который ждал его, скрестив руки на груди и прислонившись к стене. — Но тебе ни одна из них не подходит. Ты занимаешься этим в ванне. Распутник.

Большое неудобство жить среди шпионов. Они знают каждую мелочь. Никакого уединения.

— Мы должны найти ей одежду. Я не могу держать ее в купальном халате.

— Мэгги принесет ей какие-нибудь вещи. У них одинаковый размер.

— Если не считать, что Анник, как я говорю, размером со сливу и обладает хорошим вкусом, — ответил подошедший Эйдриан. Настоящий джентльмен в черном сюртуке, жемчужно-сером жилете и с рубиновой булавкой в галстуке. Он совсем не походил на человека, из которого всего десять дней назад вынули пулю. — С другой стороны, Мэгги более…

— Тут, парень, ты можешь замолчать, — сказал Дойл. Но Грей уже поднимался по лестнице в библиотеку, ему не терпелось просмотреть Монтеня и Тацита.

— Где Джайлс?

— Я послал его вымыть пол. — Дойл позволил себе короткую невинную паузу. — Кажется, в ванной случилось наводнение.

— Пришли его в офис, когда он закончит. В Кенте я застрелил человека. Мы должны уведомить магистрат.

— Ты пустился в такие беззаконные шалости… — Эйдриан шел следом, качая головой. — Флетч шлет свои поздравления и надеется, что ты вернешь его лошадь. Полагаю, это животное привязано у дома.

— Правильно. Еще одна работа для Джайлса. И напомни Фергюсону подать к обеду не чай, а кофе. Анник чай не нравится. Я рад, что вам обоим удалось выбраться из Франции.

— Я рад, что она не раскроила тебе череп по пути из Дувра, — бесстрастно произнес Дойл. — Ты можешь разобраться с делами, которые накопились, пока ты отстреливал население сельской местности. Кроме того, военная разведка знает, что Анник у нас. Они хотят ее.

— Могут идти к черту.

— Скатертью дорога. Тем не менее, на обед напросился полковник Римз. Он называет это совещанием.

— Тогда я сам пошлю его к черту.

Дойл с Эйдрианом последовали за Греем по коридору в большую комнату. Солнечный свет лился сквозь шторы, поблескивая на коллекции холодного оружия, которое тайные агенты собрали за годы службы. У камина стояли большие кожаные кресла, на одном столе лежала раскрытая «Таймс», на другом — колода карт и длинная глиняная трубка. Две стены занимали стеллажи, набитые сотнями книг.

— Мне нужны Монтень и Тацит, — сказал Грей.

— А кто… — удивился Эйдриан.

— Француз и римлянин соответственно.