— Вот-с, это вам, в благодарность.

— Что это? Груша? Ой, я обожаю груши. Мерси.

— Это вам мерси.

Тараканов держал в руке лист с перепечатанным прошением и не знал, что еще сказать.

— Ну что вы. Если понадобится что-нибудь еще напечатать, заходите, не стесняйтесь.

С тех пор Тараканов стал искать любой предлог, чтобы попасть в канцелярию, и как только его находил, бежал туда со всех ног.

А третьего дня он столкнулся с Настей на выходе из управления.

— Закончили на сегодня?

— Да-с. А вы?

— А меня сегодня в ночь дежурить неожиданно поставили, вот и отпустили с вечерних занятий. Вы далеко проживать изволите?

— Далековато. На Сивцевом Вражке. На трамвае приходится на службу добираться.

— Позвольте вас проводить?

— Отчего ж нет, провожайте. Только уговор — пойдем пешком. У меня что-то голова разболелась, наверное, истопник вьюшку рано закрыл. Да и погода нынче чудесная.

— С удовольствием!

Они шли по бульварам и болтали без умолку. У Тараканова было такое чувство, что он знаком с Настей всю жизнь — так легко и хорошо ему с ней было.

— А вы, Анастасия Александровна, синематограф любите?

— Просто обожаю!

— И я. Может быть, сходим вместе как-нибудь? Тут неподалеку хороший электротеатр.

— Давайте.

— Так, может, в воскресенье?

— Давайте в воскресенье.

И надо же было так глупо подставить свою голову! Что делать, Тараканов не знал. Если не пойдет на свидание, Настя обидится. А если пойдет, ей рядом с ним будет неудобно. Или еще хуже — смеяться над ним станет.

Когда до встречи оставалось четверть часа, сыскной надзиратель наконец решился. Свидание было назначено у Арбатских ворот, на площади. Натянув свой «пирожок» посильнее и схватив заранее приготовленную бонбоньерку с конфектами, он выбежал на бульвар и кликнул извозчика.

На извозчика только зря потратился — барышню пришлось ждать минут двадцать.

Настя появилась, когда Тараканов уже окончательно потерял надежду. На машинистке была новая шубка с песцовым воротником и изящная меховая шапочка. Ее личико раскраснелось от мороза. «Господи! Красавица-то какая», — подумал Тараканов. Он представил, как будет смотреться рядом с машинисткой в своем потертом ватном пальто, да еще и с шишкой на лбу, и решительно направился к улыбающейся барышне.

— Здравствуйте, Анастасия Александровна! Вот-с, вам, — Тараканов протянул бонбоньерку.

— Здравствуйте, Осип Григорьевич, мерси за конфеты.

— Анастасия Александровна, прошу меня великодушно простить, но сопровождать вас в театр сегодня я не могу…

Улыбка тут же сползла с лица девушки.

— Отчего? — Ее голосок предательски задрожал.

Тараканов рывком снял шапку.

— В таком виде не считаю возможным.

Настя посмотрела на его лоб и ахнула, прикрыв рот рукой.

— Бедненький! Как это случилось?

— Задерживали тут одного, оказал сопротивление…

— Рана не опасна? Вы у доктора были? — тревожным голосом спросила Настя, опять прикрыв рот рукой.

— Ничего опасного нет, так, синяк-с. Но мой внешний вид…

— Вполне боевой внешний вид. Вы куда меня вести собирались?

— В «Художественный», — Тараканов показал рукой на здание кинотеатра. — Вот билеты. Фильмы называются «Удачная экспроприация», «Жоржетта», «Ангел примирения».

— Прекрасно.