Не хочу влипнуть из-за вас! — обрушился на них Тирольчик и холодно осведомился: — Где это новое место?

В боковом коридоре.

Там сухо?

Место сухое, но менее надежное, чем прежнее.

Что ты хочешь этим сказать?

Придется здорово потрудиться.

— Не страшно. Камни приготовил? — Сказал же, что все в порядке.

— Тогда пошли. Только прошу, поосторожнее. Не дай Бог, кто-нибудь заметит.

— Не лучше ли подождать до вечера?

— У нас мало времени, а вечером повсюду крутятся эти проклятые студенты.

— Ну, как знаешь. — Художник перебросил через плечо мешок и чехол с мольбертом. — Буду ждать вас у входа.

Тирольчик утвердительно кивнул, и художник неспешным, будто усталым шагом направился к дороге, ведущей в замок. Но он не пошел по ней влево, к главным воротам замка, а у поворота свернул вправо и скрылся в зарослях, двое оставшихся продолжали сидеть за столиком.

Йола поняла, что ей пора выбираться из укрытия, и когда к столику подошла официантка, легко раздвинула кусты и прошмыгнула на берег озера. В голове у нее царил сумбур. В памяти сохранились только обрывки услышанного торопливого разговора. Одно было ясно — она напала на след настоящих преступников, пытавшихся что-то спрятать в подземелье замка. Возможно, они и впрямь нашли сокровище, на существовании которого упрямо настаивал Чек, а теперь решили перепрятать его. Или, может, это самые обычные воры, желающие укрыть свою добычу под стенами замка. Говорили же они о каком-то полотне или полотнах… Что за полотно они могли прятать в подземелье? Скорее всего, очень ценное, если Тирольчик требовал, чтобы тайник был абсолютно сухим.

Огибая ангар и причал, Иола размышляла над услышанным так напряженно, что на лбу у нее выступили капельки пота. Ноги ее опутала паутина с высохшими травинками, в сандалиях хлюпала грязь, но она не обращала внимания на такие пустяки. Дорога была безлюдна, и девочка пряталась за деревом. Чуть погодя из-за ангара показались молча шагавшие Серебряная и Тирольчик. Они не спеша перешли дорогу и, внимательно оглядевшись вокруг, исчезли в придорожных зарослях в том же месте, что и художник.

Пани инспектор, нетерпеливо выжидавшая удобного момента, чтобы последовать за ними, внимательно прислушивалась к звукам. С откоса, ведущего прямиком к башне и стенам левого крыла замка, доносился сухой треск ломающихся веток и шум осыпающегося гравия. Когда звуки поутихли, Йола отыскала в зарослях тропинку. Едва заметная в скрывавшей ее густой траве и буйной зелени, тропинка косо поднималась к возвышенному на холме замку. Йола шла осторожно, раздвигая руками кусты орешника. Она ступала легко, будто сразу скинув шестьдесят килограммов своего солидного веса, и даже дышать старалась беззвучно, чтобы ничем не выдать своего присутствия. Неудивительно, что скоро она совсем запыхалась и на мгновение остановилась перевести дух. Сверху до нее все еще доносился треск ломающихся ветвей, и по откосу скатывались мелкие камешки. К счастью, тут взревел громкоговоритель на пристани, изрыгая темпераментные звуки румбы, разом взорвавшие тишину.

Девочка уже смелее двинулась вперед. Тропинка все круче поднималась вверх и все чаще скрывалась в зарослях можжевельника, напоминавшего зеленые свечи. Почва становилась все более каменистой, под ногами то и дело осыпался гравий. Наверху сквозь зелень стали просвечивать серые стены замка.

Внезапно пани инспектор прижалась к кусту можжевельника: в просвете зелени мелькнули полосатые брюки Серебряной. Прильнув к сухим, нагревшимся на солнце камням, Йола внимательно наблюдала за странными действиями сообщников. К ее удивлению, Тирольчик вместе с художником отваливали от стены большие камни.

«Вероятно, еще один тайный вход в подземелье», — отметила в памяти Йола.

Мужчины работали быстро и споро.