Но реально спасли ситуацию «ишаки». Забыв о том, что они не больше и не меньше «резерв ставки», эти разгильдяи, дислоцированные в восьми километрах южнее, узнав о нападении, поддались общему сумасшествию ночного боя и тоже открыли огонь. Без приказа и целеуказания. Даже не подумав, что запросто могут накрыть заодно и своих.

Одно слово — бардак. Если точнее — пожар в бардаке во время наводнения. Но именно он оказался спасительным. Дело в том, что противник к этому моменту однозначно имел подавляющее превосходство, и будь на месте госпиталя действительно штаб, или любая другая военная цель, никакое сопротивления не помогло бы — смяли б одним ударом. Но нести потери ради столь непрестижной цели не хотелось, а с другой стороны…

Словом, залп минометов крупного калибра послужил хорошим стимулятором мыслительного процесса. Всплески разрывов двухсот сорока миллиметровых реактивных мин, поднимая столбы песка и камней на десятки метров, перемешали зеленку, превращая ее в некое подобие лунного пейзажа. Из-за разброса прицеливания (территорию госпиталя они не зацепили только чудом), вряд ли был нанесен хоть какой-то ущерб, но было достигнуто главное — противник, не имеющий никакой защиты от столь серьезного калибра, и вообще никакого тяжелого вооружения, начал планомерный отход.

И сейчас, судя по данным спутниковой разведки, вполне успешно его осуществлял — группки целей, держа дистанцию, не позволяющую накрыть их разом, но достаточную для оказания немедленной помощи соседям, демонстративно медленно отходили на восток, развернувшись фронтом почти в три километра. Все как положено — с авангардом, арьергардом и боковым охранением. Достать их было нечем.

Во всяком случае, это они так должны были думать — любые, сколько-нибудь значительные силы стянуть мы не успевали, а любой заслон такая сила собьет не останавливаясь.

Что ж, подождем. Эвакуация госпиталя успешно завершена, самолеты вернутся и будут готовы к следующему вылету не раньше, чем часа через два. Самое время поспать перед продолжением.

Кем только не был за свою почти полуторавековую историю У-2 (ПО-2). Аэроопрыскивателем полей и санитарным, ночным бомбардировщиком и агитационным самолетом, воздушным огнеметом и гидросамолетом. Был даже «лакированным лимузином», до «борта?1» правда не дорос, но в его отделанной красным деревом трехместной кабине высшего руководства и генералитета перебывало немало.

Много кем был. Стратегическим бомбардировщиком — не был.

Этот недостаток мы намеривались и восполнить. Впрочем, «стратегический» — это относится скорее к задачам. А пока все наши Стратегические Военные Силы собрались на полосе в трех километрах отсюда. С них там в спешном порядке снимали кассеты для перевозки раненых и придавали насквозь мирным машинам новое качество, заодно возвращая одно из самых первых предназначений.

Всем десяти.

Больше этих бипланов на всей планете не было. Все возможное и невозможное было поставлено на этот единственный удар.

«Рота, подъем!» — сказали в самое ухо, подкрепив фразу парой дружеских тычков в плечо. Действительно, что это я — хоть и не спал, но замечтался — синие значки самолетов на тактической карте уже выстроились вряд, готовясь к взлету. Где-то сейчас там, в темноте, дымящие от перенапряжения моторы и матерящиеся пилоты пытались вытянуть в небо почти полторы тонны дополнительной нагрузки. Даже страшно представить, что будет, если сейчас произойдет авария.

Но пока все идет хорошо, и значки медленно набирают высоту, одновременно выстраиваясь в строй пеленга. На ярлычке рядом с каждым маркером меняются цифры — высота растет и вместе с ней растет температура двигателей, но пока ничего критического. Сзади, за строем «бомбардировщиков», появляются две зеленые метки «пастухов».