Джейни, я должен писать коротко. Полковник Сэксон и Сароджини полюбили друг друга. Это было что-то необыкновенное. Про такие пары говорят, что они предназначены друг другу самим Богом. У меня не хватит слов описать их любовь. Старый Мохан, то есть махараджа, ее отец, был очень рад. Из канцелярии вице-короля прислали какую-то шишку, чтобы встретиться с полковником, и он тоже был очень доволен, но твой отец на него рассердился, ведь он хотел жениться на твоей матери не из-за политики, а по любви".

Я оторвалась от письма. Полковник Сэксон – мой отец? Принцесса Сароджини – моя мать? Я вспомнила историю про то, что я – индийская принцесса, которую так хитроумно запустил в Ларкфельде в обращение мистер Лэмберт. Оказывается, в ней была большая доля истины.

Правда, он не угадал, кто из моих родителей был какой национальности.

Я перестала дрожать, но, думаю, упади в этот момент карандаш, я бы подпрыгнула на месте. Меня то разбирал смех, то к глазам подступали слезы, и чтобы успокоиться, мне пришлось прикусить нижнюю губу. Ну, не смешно ли, что Джейни Берр и впрямь оказалась индийской принцессой? Однако стоило мне подумать о Сембуре, о том, как по ночам он сидел в лачуге, которую мы называли домом, и медленно выводил слово за словом, убежденный, что правда должна быть записана, пусть даже ее никто и не обнаружит, как я готова была разрыдаться.

Я отложила прочитанную страницу и взялась за следующую.

"Кое-кто в Джаханпуре был против их брака из религиозных соображений, но твоя мама, когда была в Швейцарии, стала христианкой, а твой отец вообще довольно равнодушно относился к религии. Он сказал, что люди будут довольны, если они сыграют свадьбу и по индийскому, и по христианскому обычаю. Они так и поступили, а примерно через год родилась ты, Джейни. Тебе было пятнадцать месяцев, когда махараджа, твой дед, умер, и твоя мама стала махарани, то есть правительницей Джаханпура.

Чандра Гхош, ее дядя, который доставил нам неприятности, вел себя так, будто он очень рад тому, что она стала махарани, все время рассказывая, какая она хорошая. Мы ему не доверяли, но пока он так себя вел, махарани не могла его ни в чем обвинить. И потом, армия подчинялась твоему отцу, так что, думали мы, Гхош ничего не сможет предпринять, но оказалось, что мы ошиблись.

Сейчас я перехожу к самой ужасной части своего повествования, Джейни. Мне до сих пор снятся кошмары и будут сниться всю жизнь. Ты и твои родители, конечно, жили во дворце, а я – в маленьком красивом бунгало между дворцом и бараками. Вместе со мной жила женщина, которое вела мое хозяйство. Ее звали Парвати".

Парвати… Это имя Сембур иногда произносил во время своих кошмаров, и я вспомнила, что в пещере на вершине перевала Чак он сказал Мистеру, что Парвати была его женой. Возможно, он и в самом деле был женат на индианке, возможно, жил с ней просто так, но, разумеется, он не стал вдаваться в такие подробности в письме, адресованном маленькой девочке.

Я снова вернулась к старательно выведенным строчкам.

"Однажды ночью ко мне пришла личная служанка махарани. У нее на руках была ты. Она сказала, что ее хозяйка и полковник умирают. Полковник велел, чтобы я, никому ни о чем не говоря, немедленно явился к нему. Мы оставили тебя с Парвати, а служанка, которую звали Павала, провела меня во дворец через что-то вроде подземного хода, начинавшегося в сухом рву.

Как только мы вошли в большую спальню, я сразу понял, что ни твоей матери, ни твоему отцу уже ничем не поможешь. Это был яд, не знаю, какой именно и как им его дали.