— Знаете, я имел время обдумать возможности применения АГ в войсках. И я считаю основным своим просчетом именно попытку рассматривать его как массовое оружие роты вместо миномета. Для этого он слишком тяжел и дорог. Но если взглянуть на его возможности под другим углом… Вот посмотрите — один гранатомет может создать такую же плотность огня, как три ротных миномета. При этом его несут три человека в строю роты, и по времени развертывания и открытия огня он соответствует пулемету, а не минометной батарее. Что это значит? — Таубин, слегка горячась, размахивал бутербродом в руке, как указкой.

Коровин, отхлебнув из стакана, внимательно посмотрел на Таубина.

— Кажется, понимаю, Яков Григорьевич, — неторопливо ответил он. — То есть вы считаете, что он подходит для маневренных групп. Кавалеристы, мотострелки, диверсионные отряды осназа. Те, для кого бой — стычки, засады, налеты, кому некогда развертывать батарею и тянуть связь…

— Вот именно! — перебил его возбужденный Таубин. — Смотрите, положительный отзыв получен именно из механизированного отряда, рейдировавшего по немецким тылам!

— То есть миномет в этом случае нам совсем не конкурент… неплохо, неплохо, — закончил за Таубина Коровин. — Значит, получаем экономию в транспорте и личном составе. Да, это вы здорово придумали. Но у НКВД свои запросы…

— Да, и я уже прикинул, какие дополнительные требования они могут выдвинуть. Вот смотрите, — Таубин положил надкушенный бутерброд и достал из кармана смятый лист бумаги. Коровин быстро просмотрел записку и нахмурился:

— Что-то вы, Яков Григорьевич, расфантазировались. Установка на бронетехнику — очевидно. Углы возвышения — понятно, стрелять по чердакам или с чердаков, но сошки и станок одновременно, по типу немецкого пулемета?! Не знаю, не знаю… Сначала надо добиться безотказной работы.

Таубин сник и потух. Заметив его огорчение, Коровин поспешил изменить тему и заговорил о повышении осколочного действия боеприпаса:

— Меня серьезно беспокоит только одно. В заданном калибре сорок миллиметров мы никак не можем получить достаточной эффективности боеприпаса. Надо что-то придумывать, причем срочно. Идея, предложенная Игнатовым, о применении по примеру РГ-42 вставки из скрученной и нарезанной проволоки неплоха, но опять-таки усложняет конструкцию боеприпаса.

— А если… — Таубин задумался, — если вместо сорока миллиметров сделать пятьдесят. Вес возрастет незначительно, метательный заряд у нас невелик, и толщину ствола увеличивать не придется. Зато в качестве боеприпаса можно использовать уже готовую мину от ротного миномета. Или создать на ее базе специализированный боеприпас для гранатомета.

— Идея неплохая, только надо посмотреть, как будет со стрельбой миной из нарезного ствола, — задумался Коровин. — Что же, мысль очень интересная, давайте просчитаем. Но это уже не то оружие, которое требуется, поэтому этот вариант будем разрабатывать в инициативном порядке…

Опять допоздна горели окна в здании КБ, опять стрекотали арифмометры и шуршали листы ватмана, закрепляемые на чертежных досках, опять замотанные до предела чертежницы старательно разводили дефицитную китайскую тушь…

7 августа. 1941 год. Украина. Белоруссия

Передовой отряд бригады с трудом передвигался по забитым беженцами дорогам. Да, первые два дня теперь вспоминаются как райские. Ни тебе немецких самолетов, ни толп на дорогах. Зато ближе к прорванному фронту становилось все хуже и хуже. Андрей с тоской оглядел очередной затор, затем решительно выхватил стоящий в специальном зажиме автомат ППД-40, про себя в очередной раз обругав эту тяжелую и неуклюжую дуру, передернул затвор, привычно проверил предохранитель и вылез из трофейного броневика на дорогу.