Но против его потуг я не возражала. Пусть корчит из себя что хочет. Это мне на руку. Пока он будет строить из себя доку, я тихо расследую это дело.

— А где ты до сих пор была? — спросил Рэд, — не хочешь же ты сказать, что столько времени брала интервью у мэра.

— Конечно, нет. Я еще разговаривала с родственниками убитых, — без зазрения совести солгала я.

— Жуткая работенка, — поморщился он, — все они так и норовят заплакать на твоем плече. Я их, конечно, понимаю и очень сочувствую, но после третьего визита мне самому захотелось заплакать.

— Очень точно подмечено, — поддакнула я, занимаясь откровенным подхалимажем, — у меня, конечно, нет того опыта, что у тебя, но я того же мнения.

Рэду очень понравилась моя неприкрытая лесть. Он довольно заулыбался, но все же решил меня подбодрить.

— Ничего, скоро опыта у тебя будет хоть отбавляй. Кстати, что ты думаешь об этих убийствах? По-твоему, их совершил псих?

— А по-твоему, это сделал профессор математики?

— Как будто профессор математики не может быть психом, — пробурчал Рэд.

— Это редчайший случай.

— Все же, какова его цель? — тихо продолжал Рэд, наклоняясь ко мне, — что ты об этом думаешь?

— Его цель? — я пожала плечами, — это так просто. После того, как он убьет последнюю женщину в Кэмвиллидже, он переберется в другой город и так — до бесконечности.

— Это что, очень смешно? — сдвинул брови коллега.

— Каков вопрос, таков ответ, — не задержалась я, — тоже мне, спросил. Как будто, я знаю его цель. Ты спрашиваешь так, словно я — это и есть маньяк.

— Все может быть, — ехидно улыбнулся Рэд, — глядя на тебя, я постепенно начинаю в этом убеждаться.

— Сам ты маньяк, — отозвалась я, допивая кофе.

Последним пунктом в меню было мороженое, и я принялась за его уничтожение с искренним удовольствием. Рэд, приподняв брови, проследил, как все это во мне исчезает, хмыкнул и спросил:

— Скажи, Дэннингс, тебе нравится этим заниматься, правда?

— Чем «этим»? Поедать мороженое?

— Нет. Писать об убийствах.

— Какая разница, о чем писать.

— Для меня разница есть. Я, к примеру, предпочел бы вести спортивную хронику.

— И что тебе мешает ее вести?

— Главный редактор. Он почему-то решил, что я идеально подхожу для описания убийств. Слог у меня, видите ли, подходящий.

Я кивнула, мол, все ясно.

— Ненавижу писать о достижениях спорта. Никак не могу запомнить имен ведущих спортсменов. Я уже молчу обо всех остальных. Вот, попроси меня назвать хоть одного футболиста, я пожалуй, только Марадону и вспомню.

— Марадону! — засмеялся Рэд, — да это же было сто лет назад!

— Пеле, — неуверенно добавила я, чем вызвала новый приступ хохота у моего жизнерадостного коллеги.

Доев мороженое, я почувствовала себя удавом, только что проглотившим слона. Вы понимаете, что я имею в виду. Очень хотелось спать. Рэд расплатился с официантом и посмотрел на меня:

— Пойдем? Или выпьем чего-нибудь?

— Можно и выпить, — я пожала плечами.

Мы отправились к стойке бара. Рэд долго изучал ассортимент бутылок перед глазами, потом что-то у меня спросил, но я плохо его слушала, думая о своем.