— А Камиль Хабибуллин в России? — спросила я.

— Не знаю. Могу выяснить сегодня. А вы что, к нему собрались за помощью? — Саша-Матвей выпучил на меня глаза. — Вы в своем уме, Оля?

Я ничего не ответила. Саша-Матвей во многом повторил то, что рассказал мне при нашей первой встрече. Камиль не способен решать глобальные вопросы, в отличие от своего отца и убитого старшего брата. Более того, на него нельзя положиться. Если Мурат имеет репутацию делового человека, который всегда держит слово, чего бы ему это ни стоило, о Камиле идет не самая лучшая слава.

— Кстати, он был любимцем у мамочки. Я не знаю всех деталей. Потом мать умерла, как я вам уже рассказывал. И Камиль пустился во все тяжкие. Отец какое-то время старался держать его в узде, потом махнул рукой, а в последний год попытался снова заняться им — после гибели Равиля. Не знаю, что из всего этого получится… Но, Оля, выкиньте Камиля из головы. Он вам не помощник. Тем более после того, что он сделал в доме депутата Госдумы.

Ты еще не знаешь, что он сделал на Кипре…

Я закрыла глаза. Что мне делать? Куда пойти? А ведь Лешка может начать действовать уже прямо сейчас…

Я решилась. И сказала про то, что Багиров остался жив, то ли организовав покушение на себя, то ли удачно его избежав, и о том, как он попросил меня взять из сейфа какие-то документы.

— Что было в папках вы посмотрели? — уточнил журналист.

— Какая-то финансовая документация. И…

Я вспомнила про маленькую кассетку. У меня нет диктофона, но у журналиста он должен быть обязательно.

В общем, я сказала и про кассету, и про вчерашнее нападение, и про ночной Лешкин приход ко мне домой и его угрозы.

— Да, в таком случае точно надо связываться с Муратом Аюповичем, — усмехнулся Саша-Матвей. — Придется выяснять, куда он отбыл и насколько. Я вам помогу, Оля, раз я в состоянии это сделать, а вы решили не жалеть своего бывшего. Правда… у меня будет одно условие.

Я вопросительно посмотрела на своего собеседника.

— Знаете, почему я вчера поехал к Хабибуллину? Мне страшно нужны деньги. На мне висит долг. Хотел ему кое-что продать… Зная мою пагубную страсть к игре, мне уже никто не дает… Но я отдам эти материалы вам. И вы передадите их Мурату — ну и, конечно, расскажете все, что рассказали мне… А потом попросите, чтобы господин Хабибуллин помог бедному журналисту, его не калеча… Сообразите, как ввернуть. Скажете, что фотографии — мои.

С этими словами Саша-Матвей извлек из внутреннего кармана курточки небольшой черный пакет, раскрыл его и протянул мне несколько снимков.

— Вы, наверное, не знаете, кто заснят рядом с вашим бывшим мужем.

Но я знала: это был Виталий Суворов, с которым они пили пиво в каком-то открытом кафе, сидели в бане с девочками, в общем, очень мило проводили время.

А Саша-Матвей продолжал рассказывать мне, кто такой Суворов:

— …Все считают, что этот человек работает на Хабибуллиных. И, главное, так считает Мурат. Более того, у меня имеются записи разговоров Суворова и вашего бывшего мужа, Ольга… Они явно свидетельствуют о том, что Суворов работает на Багирова, а не на Хабибуллина.

— Сколько вы хотите за эти фотографии и записи? — спросила я хриплым от волнения голосом.

Глава 30

Саша-Матвей не хотел брать с меня ни копейки, считая, что у меня не самое лучшее финансовое положение. Я убедила его, что плачу Лешкины деньги, выданные мне на покупку глушилки и пистолета. Про остальные, прихваченные из сейфа, даже не заикалась.