Ник Красавчег распорядился вернуть бесполезную Машину Проклятий Славе Не Пришей Рукав, но из глушилки его не выпускать до окончания следствия. День давно закончился, расходиться не хотелось, поэтому мы отправились ко мне домой.

– Крейн, скажи, это что получается, Машина эта славкина просто кусок железа? – спросил Красавчег, расположившись со стаканом виски в любимом кресле на крыльце моего дома.

– Именно. Мы взяли ложный след. Хотя если быть точным, след был верный, только выводы мы сделали неправильные. Машина не может исполнять желания, или проклятия. Машина она просто машина. Уж это то мы должны были понять.

Я раскурил трубку, сделал маленький глоток виски и затянулся.

– А мы с тобой поверили в эту чертову машину. Слава смог нас убедить в том, что это машина во всем виновата. Он сам верил в ее могущество. Вот и мы поверили. А все это время именно Слава воплощал в жизнь всю площадную брань, все проклятия, сказанные в сердцах. Делал ли он это специально. Вряд ли. Уверен, что он даже не подозревал о существовании у себя такого таланта. Он был убежден, что он гениальный ученый, что его цель создать машину желаний. Он так был убежден в том, что это его призвание, что не заметил, как сам стал этой машиной. Вот только желания, которые он исполнял были, мягко говоря, с душком. Как это произошло, почему, я не знаю. Знаю только одно, держать Славу в глушилке не справедливо. Он не виноват, что он такой.

– Но и по-другому мы не можем. Он не совсем здоров. Мы создадим ему все условия для работы. Пусть занимается своими исследованиями. Мы будем его лечить, и когда он будет здоров, мы сможем его выпустить в город. А пока он опасен для общества, – заключил Ник Красавчег, подняв к верху указательный палец.

На его кончике плясало пламя.

– Каждый человек, альтер должен быть ответственен за свои таланты. Вот что главное, – заявил Красавчег. – И мы должны запомнить. Своими словами мы создаем мир. Поэтому надо следить за своим языком. А то однажды мы можем проснуться, и мир вокруг нам не понравится. И это страшно.

– Подбрось и выбрось, – согласился я, вдруг вспомнил, что за неосторожные слова может последовать расплата.

Но мне за них ничего не было.

История седьмая

У черного дуба с красной листвой

Я возвращался из магазина, когда обнаружил на пороге своего дома незнакомого мужчину средних лет в коричневом теплом пальто и шапке ушанке с болтающимися ушами. На улице конечно было прохладно, но в таком костюме можно свариться заживо. Только незнакомец не потел, а выглядел возбужденно. Он лихорадочно расхаживал из стороны в сторону и бросал взгляд то на занавешенные окна моего кабинета, то на наручные часы.

Заслышав приближающийся автомобиль, незнакомец в пальто резко обернулся, и его лицо растянулось в улыбке.