Два номера были уже заняты, это можно было определить по царящему там беспорядку.

Одежда, косметика, открытые чемоданы, бумажные листы и другие вещи образовывали археологический слой поверх прежней безликости. Маллиган и Гарфильд бродили по этим комнатам, комментируя друг другу потерянные артефакты.

 – Я и не знал никогда, что женщины носили такие бюстгальтеры», – удивился Гарфильд.

 – Они и не носили, – ответил Маллиган и продолжил обсуждение их возможного возвращения в Лонг-Айланд. – Два года – это достаточно долго. Пришло время выбраться из Нью-Йорка и вернуться к прежней жизни.

 – Не мог бы ты быть более точным, – пошутил Гарфильд, касаясь своих усов. – Фентон скоро отправиться к Старику Богу, так что сможет замолвить за нас словечко.

 – Точно, – согласился Маллиган.

Они должны были вернуться в главный коридор, но в тот же момент Маллиган вдруг почувствовал давление ствола пистолета на рёбрах и услышал тихий голос позади, который произнес роковые слова для него. Мечта о Лонг-Айланде улетала на могучих крыльях прочь.

 – Руки вверх.

Глава 12

Дортмундер глядел через прорези для глаз горнолыжной маски, закрывающей его лицо, на двух частных охранников и ему казалось, что он видел их где-то прежде, но это было маловероятно и неуместно в данной ситуации, поэтому он выкинул из головы эту мысль.

Он и Балчер быстро обезоружили двух караульных в туалете пустого номера, заперли дверь, сняли свои лыжные маски и вернулись в главный коридор, где явно нервничающий Келп прошептал тревожно:

 – Я думал, охрана должна была находиться внизу.

 – Я тоже, – согласился Дортмундер.

Это был на самом деле настоящий шок, когда они вышли из шахты лифта и услышали звуки разговора в одной из близлежащих комнат. Не ожидая никаких проблем и не желая навлечь лишних неприятностей, если бы дела снаружи пошли не так, как следовало бы, никто из них не взял оружие. К счастью пара гаечных ключей из черной сумки Чефуика вполне справились с этой целью, позволив Дортмундеру и Балчеру избавить охрану от их собственной артиллерии и спрятать ее.

 – Давай захватим, – предложил Балчер, держа револьвер, словно игрушку в своей огромной руке, – прежде чем что-либо случиться. И он сунул пистолет в карман брюк.

 – Верно. Лестница находится там. Чефуик и Келп, проверьте спальни. Тини и я возьмем картину.

Непосредственно ограбление было совершено быстро. Дортмундер и Балчер сняли картину со стены, перевернули, вырезали холст вокруг по краям рамы, бережно свернули в форму тубы и зафиксировали тремя резиновыми лентами. В это же время, наверху, Келп и Чефуик наполняли свои мешки серьгами, ожерельями, браслетами, кольцами, брошами, часами, булавками для галстука, зажимом для денег в виде золотого доллара, в котором было зажато около восьмисот долларов и всеми другими сверкающими вещами, попавшимися им на глаза. Балчер и Дортмундер, который нес свернутое полотно картины, заглянул и в спальню Чонси, где выбор был удивительно скудным. Вернувшись в гостиную, Дортмундер нашел две полных бутылки того бурбона, который так понравился ему в первый раз, засунул их в свою кожаную сумку. Затем он и Балчер обследовали две другие комнаты на верхнем этаже.

 – Хорошая добыча, – прошептал Келп, ухмыляясь. От его былой нервозности не осталось и следа.

Дортмундер не видел смысла далее перешептываться:

 – Хорошо, – сказало он. – Пора уходить.

С помощью одного из рабочих инструментов Чефуика они открыли двери лифта. Келп пошел первым тем же путем, который они использовали ранее. Шахта элеватора состояла из бетонных блоков и имела около шести квадратных футов, с открытым модулятором и металлическими балками внутри, чтобы поддерживать механизм лифта.