|
Наконец он кладет телефон в карман и подается ко мне, облокотившись на столик между нами. – Хочу спросить у вас, – спокойно говорит он, – что такого есть в этих Тэвишах? Отчего вы считаете их выше себя? Их профессорские звания? Или у них какие-то особенные мозги? – Все! Они просто… Ведь вы уважаете сэра Николаса, правда? Прилагаете столько усилий, чтобы оправдать его. – Да, я уважаю его. Конечно, уважаю. Но я не считаю, что стою ниже его. Он не заставляет меня чувствовать себя человеком второго сорта. – Я не чувствую себя человеком второго сорта! Вы ничего не знаете об этом. Поэтому… не надо больше! – Сдаюсь. – Сэм поднимает руки. – Если я не прав, то прошу извинить меня. Просто у меня создалось такое впечатление. И я захотел помочь вам, как ваш… – Понимаю, что он споткнулся о слово «друг», равно как и я. – Но это ваша жизнь. И я устраняюсь. Мы молчим. Он закрыл эту тему. Сдался. Я победила. Но почему я не чувствую себя победительницей? – Простите. – Сэм прикладывает к уху телефон. – Викс, что случилось? Он встает и выходит в тамбур, и я глубоко вздыхаю. Ноющая боль вернулась, она угнездилась где-то под ребрами. Но я не могу понять ее причины – то ли она возникает из-за того, что Тэвиши не хотят, чтобы я выходила замуж за Магнуса, то ли я нервничаю из-за всей этой эскапады, то ли просто чай чересчур крепкий. Вспоминаю ссору Тэвишей в церкви. Я бы хотела ничего не знать. Хотела бы прогнать это темное облако из своей жизни, хотела бы обрести прежнее счастливое состояние. Сэм возвращается, садится на свое место, и мы молчим. Поезд вдруг тормозит в чистом поле, и в вагоне становится странно тихо. – Ладно, – говорю я. – Ладно. – Что «ладно»? – Ладно, вы правы. Сэм ждет продолжения. Поезд дергается и снова замирает, словно лошадь, раздумывающая, что ей делать, а потом медленно набирает скорость. – Но я ничего себе не навоображала. Я подслушала разговор Тэвишей. Они не хотят, чтобы Магнус женился на мне. Я из кожи лезла, чтобы им понравиться. Играла в «Скраббл», пыталась участвовать в их беседах и даже прочитала книгу Энтони.® Но я никогда не стану такой, как они. Никогда. – А зачем это вам? И с какой стати вы хотите стать похожей на них? – Ну да, с какой стати кому-то хотеть быть мозговитой знаменитостью, выступающей по телевизору? – У Энтони Тэвиша большие мозги, – монотонно говорит Сэм. – Большие мозги – это все равно что большая печень или большой нос. Почему вас гложет неуверенность в себе? А если бы у него был большой кишечник? Вы тогда тоже чувствовали бы себя неполноценной? Я невольно прыскаю. – Строго говоря, он урод, – продолжает Сэм. – Вы готовитесь стать членом семейки уродов. Когда в следующий раз испугаетесь их, представьте большую неоновую вывеску над их головами, на которой написано: УРОДЫ! Я смеюсь. – Вы ведь так не думаете. – Именно так я и думаю. – Он совершенно серьезен. – Эти умники мнят себя исключительными. Они пишут статьи и ведут телешоу, чтобы продемонстрировать всему миру свою исключительность. Но вы каждый день делаете куда более полезную работу. Вам не надо никому ничего доказывать. Скольких людей вы вылечили? Сотни. Вы облегчили их боль. Вы сделали сотни людей более счастливыми. А Энтони Тэвиш сделал кого-то счастливым? Уверена, что-то в его словах не так, но я не могу понять, что именно. Но мне опять становится тепло. А я и не думала никогда, что сделала сотни людей более счастливыми. – А вы? Вы сделали? – не удерживаюсь я. – Я работаю над этим. Проезжая через Уокинг, поезд замедляет ход, и мы молча смотрим в окно. |
