Приглушенное «ага» дало понять, что незнакомец нашел предмет своих поисков. Левой рукой он сунул что-то в карман, в то время как правая держала пистолет, направленный в сторону Молли. Фонарь, который он держал, вдруг потух, и Молли услышала, как он пробирается к двери.

— Я буду стоять за дверью в течение десяти минут. Если вы крикните…

Он не окончил свою фразу, но угроза определенно подействовала.

Как он вошел? Молли помнила, что заперла дверь на ключ. Лестничные ступеньки также не скрипели. Потом, не выдержав тревожного напряжения, она вскочила с кровати, схватила свое пальто и ринулась по коридору к находящейся напротив ее комнаты спальне Смита старшего.

— Кто там? — послышался вопрос на ее лихорадочный стук. Зажегся свет, и в дверях появился Сократ в халате.

— Что случилось?

Она с рыданием все ему рассказала.

Поспешно схватив с ночного столика свой пистолет, Сократ помчался вниз по лестнице Возвратившись обратно пятью минутами позже, он сказал, что наружная дверь дома была открыта настежь, но никого обнаружить не удалось.

— Ну, теперь я должен взглянуть на вашу комнату, — сказал он и осветил карманным фонарем наружную сторону ее двери. Конец ключа выглядывал наружу.

— Теперь совершенно понятно, как этот парень проник к вам. Эти старомодные ключи очень легко повернуть снаружи, если есть хорошая отмычка. Что-нибудь пропало?

— Я не успела еще посмотреть, — ответила Молли, направляясь к письменному столу. Когда она подошла к нему, то яркий румянец на ее лице сменился бледностью.

— О Боже! Исчез мой дневник!

Глава 15

— Хотя эта деревенская гостиница и похожа на крепость, — сообщил на следующий день за завтраком Сократ, — но есть, по крайней мере, шесть мест, откуда легко и удобно можно забраться в нее. Поэтому я рад, что мы сегодня перебираемся в «Принценгоф».

— Почему ты не позвал меня ночью? — укоризненно сказал Лексингтон.

— Мне удалось без твоей помощи успокоить мисс Темальтон. И я действительно не знаю, какую еще услугу ты бы мог оказать ей, не правда ли, Молли?

Мисс Темальтон молча уставилась в свою тарелку.

— Для чего понадобился этому бандиту твой дневник? — взволнованно спросил Лексингтон. — Там было что-нибудь важное?

— Для меня очень, очень важное, — убедительно сказала она. — Ах, мистер Смит, когда я подумаю, что его кто-нибудь сейчас читает…

Она была настолько подавлена кражей дневника, что Сократ не пытался развеселить ее веселой шуткой, к тому же у него не было ни малейшего желания шутить в это время.

— Не содержалось ли в вашем дневнике что-то компрометирующее мистера Менделя? — серьезно спросил он.

— Да, и даже много. Перед моей… перед… я хочу сказать, что до недавнего времени у меня была привычка много писать о нем, но еще больше о добром мистере Джефри, которого окружал такой романтический ореол.

— А что вы писали о мистере Менделе?

— Ну, всякое, о его привычках, образе жизни, о том как он проводил свой день… Жизнь здесь была так монотонна, что я развлекалась тем, что записывала свои наблюдения над другими и делала маленькие наброски, например о необычном поведении отчима, когда в жаркий солнечный день он тащился в павильон со своим письменным прибором и работал там до захода солнца, причем никто не смел ему мешать. Тиммс сервировал обед, но и ему вход был разрешен только тогда, когда его вызывали звонком, проведенным на кухню.

— Я видел этот звонок, — подтвердил Сократ.