– Доброе утро, старейшина Смод, – весело сказал он. – Чем можем служить?

– Мы пришли выразить вам осуждение Новых Адвентистов, – сказал старейшина Смод высокопарно.

Новые Адвентисты являлись самым сильным, единственным, пользующимся определенным влиянием, религиозным течением из ныне существовавших; их ряды так явно изобиловали помешанными и благочестивыми параноиками, что общественность и политики одинаково не обращали на них внимания, которого иначе заслуживало бы такое распространенное движение в условиях демократии. Тем не менее надоедать они могли. И самым надоедливым был старейшина Смод, первый помощник выжившего из ума Верховного старейшины Бевиса, которому часто случалось заснуть во время собственных речей.

– А почему вы решили меня осудить? – поднял брови Алан.

– Мы пришли осудить Радикально-Либеральное Движение за его возмутительную поддержку этого порождения сатаны, Огненного Шута! – сказала одна из синих чулков на удивление ясным и музыкальным голосом.

– Но какое отношение к Новым Адвентистам имеет Огненный Шут? – удивленно спросил Алан.

– Молодой человек, мы противостоим сподвижникам Сатаны.

– Не сомневаюсь. Но я по-прежнему не вижу связи…

– Сатана желает уничтожить мир огнем, покуда Господь милостивый не дождался своего часа. Мы не можем такого терпеть!

Теперь Алан вспомнил, как первоначально существовавшая в двадцатом веке секта объявила, что они – единственные, кто будет спасен, когда мир уничтожит огонь. Немного осторожничали с датой, но, подстрекаемые слегка разочарованными приверженцами, в конце концов определили точный срок конца света – двухтысячный год, утверждая, что в третьем тысячелетии останутся жить только верующие. Как ни печально, к началу третьего тысячелетия верующих осталось меньше, чем прежде, поскольку многие не вполне согласились с говорившимся им старейшинами движения по поводу того, что ранее Библию истолковывали неверно касательно даты рождения Христа (1 января двухтысячного года состоялось быстрое и ловкое жонглирование христианским, иудейским и мусульманским календарями). Но, несмотря на такую дискредитацию, секта вновь выросла с изобретением несколько иного объяснения, а именно, что мир не погибнет в результате всесожжения, но начнет – и уже начал – погибать с двухтысячного года, а уж на этот процесс отводился практически бесконечный промежуток времени. Однако появление страха перед Огненным Шутом и разговоров о возможном уничтожении, очевидно, снова расстроило их планы!

– Но зачем конкретно вы к нам пришли? – задал вопрос Алан.

– Просить вас примкнуть к праведным, противостоящим Огненному Шуту. Мы были поражены, увидев, что есть еще на Земле грешники, верящие в его невиновность! И вот мы пришли – наставить вас на Путь Истинный.

– Спасибо, – сказал Алан, – но все, что я могу сказать – а я не могу говорить за РЛД в целом – это что Огненный Шут не похож на того, кто уничтожает мир огнем. Спорить не о чем.

Старейшина Смод, видимо, впал в некоторое замешательство. Очевидно, он считал Огненного Шута своего рода самозваным разрушителем мира, тогда как секта Новых Адвентистов некоторое время монопольно владела этой идеей.

Алан решил подшутить над ним и кротко сказал:

– Огненный Шут мог быть и на вашей стороне, разве нет?

– Нет! Он – отродье Сатаны. Сатана, – сказал Смод с угрюмым удовлетворением, – явился нам в образе Огненного Шута.

– Сатана? А ведь Огненный Шут пророчил миру гибель от огня, если только, говоря вашими словами, мир не повернется спиной к Маммоне. Невозможно ведь поклоняться обоим…

– Дьявольская уловка.