Алан понимал необходимость секретности. Полиция ухватилась бы за любую нить, которая могла привести к определению местонахождения Огненного Шута. Его интересовало, знает ли эта группа, где находится Огненный Шут. Или они вообще не имели никакой связи с ним? Возможно, через час, в шесть, он узнает.

В шесть он вошел в покосившийся дверной проем на Сауф Одли-стрит и очутился в какой-то длинной комнате, где некогда, очевидно, размещался ресторан. В полумраке он разглядел все еще громоздившиеся на столах стулья. По гниющим коврам, мимо сваленной в кучу мебели он пошел к задней стене комнаты. Дверь вывела его в грязную полуразрушенную кухню. В конце ряда поржавевших кухонных плит он увидел очередную дверь. Отворив ее, он обнаружил, что за ней скрывался ведущий вниз пролет бетонной лестницы. Алан двинулся в подвал.

Там уже находилось пять или шесть личностей в масках. Одного из них, коренастого, с вялыми движениями, он вроде бы узнал.

Одна из прочих, женщина в красном с желтым капюшоне, закрывавшем все ее лицо, подошла к нему.

– Добро пожаловать, незнакомец. Садись здесь.

Она показала на мягкое кресло в затененном углу. В дальнем конце комнаты в жаровне плясало пламя. Когда в подвал сходили по ступенькам и рассаживались в пахнущие сыростью кресла мужчины и женщины, по полу и стенам расстилались огромные нелепые тени.

– Тридцать девять, плюс новенький – всего сорок, – сказал коренастый. – Закройте и заприте дверь.

Коренастый подошел к жаровне. Алану хотелось разглядеть его получше, но пока он не мог этого сделать.

– Мы собрались здесь, – нараспев начал он, – как последние верные Сыны Огненного Шута, чтобы восславить его и подготовиться к его возвращению. Мы поклялись выполнить его дело, пусть и рискуя жизнью!

Алан внезапно осознал, что эти люди используют имя Огненного Шута, как раньше большинство и поступало, чтоб подкрепить какие-то собственные убеждения или одержимость. Весь настрой собрания не соответствовал тому, что он знал об Огненном Шуте, своем отце. Может быть, он понимал Огненного Шута лучше, чем кто-либо другой. Особенно после того, как смог распознать в отце некоторые характерные черты, слабее выраженные в себе самом.

Разумеется, решил он, эта группа заслуживает изучения, поскольку это может прояснить остальные вопросы, которые требовали уточнения, прежде чем он мог действовать предметно.

Потом он ухватился за ускользавшее. Ускользало имя говорившего нараспев человека – Биас!

Теперь у его теории о том, что торговцы оружием используют Огненного Шута в качестве козла отпущения, прикрывающего их хитроумные планы величайшего столкновения, появились основания. Он подался вперед, когда Биас подошел к важному.

– Каждому из вас дали зажигательные бомбы, чтобы заложить их в некоторые важнейшие здания по всей планете. Эти горящие здания послужат сигнальными огнями, возвещающими возвращение Огненного Шута с его огненными стрелами для нечистых и даром нового мира для вас, истинно верящих. Все ли вы уверены в том, что должны сделать?

– Да! – ответил каждый мужчина и каждая женщина.

– А теперь… – скрытое маской лицо Биаса наклонилось в сторону, когда внезапно он обратил взор на Алана. – Этот новичок пока еще не полноправный Сын Огненного Шута. Ему надлежит доказать это нам.

Алан вдруг осознал опасность прозвучавших слов. По воцарившемуся в комнате напряжению он понял, что надвигается нечто необычное.

– Подойди сюда, друг мой, – тихо сказал Биас. – Тебе нужно пройти посвящение.

Очень возможно, Биас узнал его. Но что он мог сделать? Через это необходимо было пройти.

Он медленно поднялся и подошел к яростному пламени жаровни.