Пит остановил меня раньше, чем я вошёл в палатку.

— Полагаю, мы уходим.

Солнце уже взошло, и день обещал быть хорошим. Будет нечестно, если другим придется уйти раньше из-за меня.

— Вы оставайтесь. Я отвезу Эмму домой на лодке, а вы вернётесь потом сами по тропе.

В волчьем обличье отсюда до Холмов было легко добраться.

Он понизил голос.

— С Эммой всё в порядке? Ты ей сказал?

— Я скажу ей сегодня.

Я вошёл в палатку и нашёл свой рюкзак. Когда я вытащил свои чистые джинсы из сумки, снаружи раздалось громкое рычание, сопровождаемое возгласами и тихим вскриком.

Эмма.

Я выбежал из палатки и увидел рычащего белого волка, надвигающегося на Эмму, застывшую возле остывшего костра.

Рычание вырвалось из моего горла и, разрывая джинсы, которые я только что надел, я обратился. Через несколько секунд я уже был на Лексе, прижимая её к земле.

"Тронешь её и умрёшь".

"Слезь с меня, — она сопротивлялась, но не могла сдвинуть меня с места. — Ты ведёшь себя безумно, как будто она твоя…"

Она понюхала воздух.

"Ни хрена себе! Это невозможно. Ты не запечатлелся на эту маленькую сучку".

Я снова зарычал.

"Я говорил тебе не называть её так".

— О Боже, — пискнула Эйприл.

Я поднял глаза и увидел, что остальные уставились на меня, их носы задёргались, когда они почувствовали связующий запах, который, вероятно, сейчас исходил от меня волнами. То, как Шеннон и Эйприл поглядывали на Эмму, говорило мне, что они точно знали, кто был парой

— Роланд?

Я поднял голову и посмотрел на Эмму, её лицо медленно теряло цвет. Карие глаза встретились со мной взглядом, и я увидел, как её потрясение и замешательство сменились узнаванием.

— Это ты? — ахнула она. — Всё то время это был ты.

Глава 20

ЭММА

Роланд был чёрным волком.

Я смотрела на волка, а в это время мой разум пытался принять то, что видели мои глаза, было правдой. Я видела, как он обратился — мне не нужно было иных доказательств, — но я всё равно не могла поверить в это. Ведь это означало бы, что уже как несколько недель он мне лгал, а Роланд не стал бы меня так обманывать.

Игрушка. Так меня назвала Лекса. Неужели я была для него только этим — кем-то, с кем он мог развлечься, пока не выбрал бы себе в пару оборотня? Я вспомнила, как он целовал и прикасался ко мне прошлой ночью, и как близко я подошла к тому, чтобы отдаться ему. Он был таким нежным, таким любящим, и я позволила своему сердцу поверить, что он заботился обо мне, и всё потому, что я очень этого хотела.

Волк — Роланд — отпустил Лексу и шагнул ко мне.

— Нет.

Я машинально попятилась, но не от страха, а потому, что не могла сейчас находиться рядом с ним. Какими бы ни были его намерения прошлой ночью, он солгал мне, и это ранило меня ещё больше. Сколько раз я видела волка, которого считала своим другом? Я кормила его, разговаривала с ним, спала с ним в одной комнате. Он заставил меня чувствовать себя в безопасности, и я начала доверять ему.

В воздухе витал его неповторимый аромат. Я любила этот запах, но теперь он стал напоминанием, какой дурой я была. Неудивительно, что волк пах как Роланд — они были одним и тем же человеком.

Грудь болезненно сжалась, и слёзы жгли глаза, но я ни за что расплачусь перед этими людьми, особенно перед Лексой.

Я и её узнала. Она была тем самым белым волком, который угрожал мне в бухте у маяка в тот самый день, когда я встретила чёрного волка. В ночь вечеринки она пригрозила мне держаться подальше от Роланда, потому что хотела его себе. Ей больше не придется беспокоиться о том, что встала на её пути.