Изменить размер шрифта - +
И тогда, в начале, мальчик смог бы привести этот аргумент. Но сейчас он был разозлен, сейчас разваливался на части, как расползается старое, изношенное платье. И если бы сейчас вдруг какой-нибудь ребенок выстрелил из игрушечного пистолетика где-нибудь через дорогу, Тодд подпрыгнул бы и завизжал, как девчонка.

— Твой табель тоже будет говорить в мою пользу, — сказал Дуссандер. — Это ведь не из-за «Робинзона Крузо» твои оценки так ухудшились, мой мальчик?

— Заткнитесь! Прекратите сейчас же!

— Нет, — сказал Дуссандер, — не заткнусь, — Он зажег сигарету, чиркнув спичкой о дверцу газовой плиты. — Пока ты не поймешь простой вещи. Мы в этом деле оба — в одной лодке. Или утонем, или выплывем, — Он посмотрел на Тодда сквозь клубы дыма без улыбки, его старое морщинистое лицо было, как у рептилии. — Я утяну тебя на дно, мальчик. Обещаю. Если что-нибудь выплывет наружу, то станет известно все. Я тебе это обещаю.

Тодд смотрел на него мрачно и не отвечал.

— А теперь, — живо сказал Дуссандер с видом человека, покончившего с необходимыми формальностями. — Вопрос в том, что нам предпринять в такой ситуации. У тебя есть соображения на этот счет?

— Бот этим я исправлю табель, — сказал Тодд и достал новый флакон пятновыводителя из кармана куртки, — а что делать с чертовым письмом, я просто ума не приложу.

Дуссандер одобряюще посмотрел на пятновыводитель. В свое время он тоже подделал несколько отчетов. Когда квоты возросли до фантастического уровня… и намного выше. И еще, в ситуации, подобной нынешней, — там дело было со списками… военных трофеев. Каждую неделю он должен был проверять ящики с ценностями, отправляемые в Берлин в специальных вагонах, представляющих собой большие сейфы на колесах. У каждого ящика на боку был желтый конверт, внутри которого находился заверенный список содержимого. Столько-то колец, цепочек, колье, столько-то грамм золота. У Дуссандера была и своя коробочка драгоценностей — не очень ценных, но и не совсем уж безделушек. Нефриты, турмалины, опалы. Несколько поддельных жемчужин. Промышленные алмазы. И когда он видел в списке на отправку в Берлин вещь, которая казалась ему подходящей, он изымал ее, заменял на предмет из своей коробки и применял пятновыводитель, изменяя название в списке. Он стал тогда большим специалистом по подделке… этот талант пригодился ему не раз и после войны.

— Хорошо, — сказал он Тодду. — Что касается второго вопроса…

Дуссандер опять стал качаться, потягивая виски из стакана. Тодд придвинул к столу табурет и принялся подчищать табель, который он молча поднял с пола. Внешнее спокойствие Дуссандера возымело свое действие, и теперь Тодд молча работал, склонившись над табелем, как любой американский школьник, настроенный на то, чтобы сделать как можно лучше — все равно что: посадить кукурузу, подать неотбиваемый мяч в мировой серии «Литл лиг» или подделать собственный табель.

Дуссандер смотрел на его слегка загорелый затылок, проглядывающий между прядями волос и полукругом воротника футболки. Взгляд его перешел на верхний ящик стола, где хранились ножи для разделки мяса. Один быстрый удар — он знал, куда нужно бить, — и спинной мозг будет поврежден. И уста тогда сомкнутся навеки. Дуссандер улыбнулся с сожалением. Если мальчик исчезнет, будет много вопросов. Слишком много. Некоторые будут заданы ему. Даже если письма у приятеля нет, всю эту процедуру с вопросами он не может себе позволить. Это слишком.

— А этот Френч, — сказал он, постукивая пальцами по письму. — Он общается с твоими родителями?

— Он? — Тодд протянул слово с подозрением.

Быстрый переход