В силу этой небрежности телесные повреждения, полученные Раей, судмедэксперт отнёс к числу лёгких, не повлекших расстройства здоровья, что, очевидно, являлось грубой ошибкой. Утрата глазом зрения однозначно квалифицируется юристами и судебными медиками всех стран как тяжкий вред здоровью, так что допущенный ляп имеет принципиальное значение. Выявление такого рода повреждений и их связи с травмирующим воздействием является одной из задач судебно-медицинского освидетельствования, так что халатное исполнение судмедэкспертом своей задачи привело, фактически, к ошибочному заключению.

В общем, перед нами ещё один штрих, весьма выразительно рисующий ситуацию с защитой в Советском Союзе интересов простого человека.

Ничего в заключении не сказано об орудии, использованном для причинения ранений. Потерпевшая говорила, что напавший колол её ножом, но было бы очень интересно услышать по этому поводу мнение эксперта. Раны, насколько можно понять по их описанию, были колотыми, но не резаными и неглубокими. Кровотечение из большей части ран остановилось в силу естественного свертывания крови ещё до прибытия в больницу. Пользовался ли преступник именно ножом, или орудие было иным, скажем, гвоздь? Шило? Осколок стекла? Понятно, что проводивший расследование лейтенант Лямин не задал судмедэксперту вопроса о типе использованного при нападении оружия, и это, разумеется, выразительно характеризует степень его компетентности, точнее, некомпетентности, но эксперт имеет право выходить за рамки поставленных вопросов и высказать суждение, которое, по его мнению, будет представлять интерес для следствия. Такой порядок проведения экспертиз существовал ещё в дореволюционной России и после 1917 года он полностью сохранился. Эксперт, видя на коже следы заживших ранений – 17 мая они были ещё хорошо различимы – мог сделать вывод об орудии, их оставившем. Лезвие ножа оставляет линейный разрез либо треугольный, если имел место поворот клинка в ране, след шила будет круглым, укол осколка стекла оставит звездообразный след (точечный с отходящими лучами) – судмедэксперт прекрасно разбирается в различных видах повреждений кожи и часто может с большой точностью описать орудие, которым они оставлены, но, увы! – не в данном случае.

Нельзя не сказать несколько слов ещё об одной немаловажной небрежности, допущенной судмедэкспертом. Речь идёт об очевидной локализации повреждений, полученных Раей Рахматуллиной. На правой стороне лица и волосяного покрова головы находились 30 ран, расположенных довольно равномерно, ещё две раны располагались слева от центральной линии шеи. Данное обстоятельство заслуживает самого пристального внимания, поскольку способно сообщить о нападавшем весьма ценную информацию. Преступник в момент нападения держит оружие в той руке, которой лучше владеет – это аксиома, которая основывается на внерассудочных предпочтениях людей, обусловленных распределением функций между полушариями мозга. Правша возьмёт нож (шило, отвёртку, бутылку и т.п.) в правую руку, левша – в левую, а это означает, что правша будет наносить ранения в левую сторону тела жертвы, стоящей к нему лицом, а левша – в правую. Вообще локализация ран с одной только правой стороны тела не очень типична, поскольку от рождения правшей 19 из 20. Разумеется, следует иметь в виду, что активные движения противников, их падения и добивание лежащего человека будут влиять на распределение ран, поэтому весьма часто ранения присутствуют на обеих сторонах тела. Но к случаю Раи Рахматуллиной данное наблюдение никак не применимо, поскольку девочка не оказывала сопротивления и не могла активно перемещаться, при этом она получила не одно, не два, не даже три ранения – а тридцать!

Но два ранения на шее оказались расположены слева.