Анечка начала дрожать. Костя отстранился. Слезы в любимых глазах. Да что ж такое…

Обхватил ее лицо руками, невесомо, едва касаясь, чтобы не сделать больно.

— Не плачь, пожалуйста. Не надо. Все самое страшное позади, — и, прижавшись губами к ее лбу, шепнул. — Я с тобой. Я тебя люблю.

Анька все-таки заревела. Он начал ее успокаивать. Она пообещала, что сейчас успокоится. Но все равно шмыгала носом и вытирала слезы со здоровой щеки о его плечо. Костя чувствовал себя абсолютно счастливым.

— Кость… — Аня снова заелозила щекой по его плечу. — А повтори еще раз. Пожалуйста.

— Я едва не опоздал, счастье мое, с этими словами, — Константин оттер пальцем уцелевшие капли у виска. — Но все же успел. Я тебя люблю. Я так боялся… Что не успею сказать, как я тебя люблю.

— Я вернулась специально, чтобы ты успел, — тихо-тихо ответила она. Костя тяжело сглотнул. Ну правда ведь, все хорошо уже, а откуда-то комок в горле. А Анечка продолжила его добивать: — Мне кажется, я тебя слышала. И я тебя тоже очень люблю.

- Тш-ш-ш-ш, — он прижал палец к ее губам. — Тебе не надо это говорить. Ты уже сказала. Теперь моя очередь.

Улыбка из-за прижатого пальца у Ани получилась смешная и кривоватая. А потом она аккуратно подняла руку, свободную от капельницы, коснулась его лица. Вглядывалась, словно видит впервые.

— Кость, ты в зеркало смотрелся? — задала Аня очень странный в данных обстоятельствах, по мнению Константина, вопрос.

— Конечно! Сегодня утром, когда брился. А что? Порезался?

— У тебя виски седые…

Они помолчали. Аня снова часто-часто заморгала. Так, ну хватит уже реветь, все, жизнь наладилась. Подумаешь, виски седые, мелочь какая.

— И что, седой муж тебе уже не нужен?

Аня улыбнулась сквозь вновь проступившие слезы.

И тут в коридоре за дверь раздались голоса. Громкие. Знакомые.

— О, Иван Валерьевич к тебе прорывается. С боем. Пойду, окажу ему поддержку с моря, — Костя едва ощутимо коснулся губами белого колючего бинта, но все равно чувствовал так, будто поцеловал теплую гладкую кожу. — До завтра. Люблю тебя.

— И я тебя, — шепнула эта упрямая женщина.

И Костя пошел оказывать поддержку с моря своему будущему тестю.

* * *

— Ко-о-о-ость…

— Ась? — Константин был занят делом — обустраивал Анечке комфортное жилье на время пребывания в больнице. То бишь, настраивал телевизор, планшет и прочий вай-фай. А до этого разложил личные вещи по тумбочке и полкам в шкафу. К сожалению, Ане была прописана очень строгая диета, поэтому в плане кулинарных изысков особо разгуляться не было возможности, и обе представительницы старшего поколения — и Анина, и Костина мама — простаивали. Но успеют еще откормить будущую госпожу Драгину.

— Оставь в покое пульт и иди ко мне.

— Слушаюсь.

Они какое-то время посидели молча. Им в последние дни хорошо молчалось вдвоем. Словно научились говорить без слов. Просто смотрели. Он привык к ее голове, выбритой с одной стороны, где было подозрение на трещину в черепе. Она смирилась с его седыми висками. Друг для друга они были самые-самые.

— Слушай, ты знаешь, что с Нордом?

— А что с Нордом? — прикинулся непонимающим Костя.

— А я не знаю — что! Мне Толя ничего не говорит, ребята в питомнике тоже молчат как-то странно.