|
Ну почему мы не узкоглазые японцы, не приемлющие в начальстве заморских длинноносых варваров? Вон, в схожей ситуации японский император Муцухито (японский Петр Первый) за аналогичное время умудрился полностью обеспечить свою страну собственными кадрами на всех уровнях управленческой пирамиды, используя европейцев только как учителей и военных инструкторов. Ну да ладно, ближе к делу; интересно, с каким важным вопросом для себя вопросом явился ко мне государь-император Петр Алексеевич?
– Понимаешь, князь Сергий, – доверительно склонившись, вполголоса сказал он, когда я задал этот вопрос, – совсем татары, проклятыя, заели, жить своими набегами не дают, аспиды! А их попробуй тронь – Порта Оттоманская стеной станет. А там армии янычарские тыщи да тыщи, нам столько не набрать, а главное, не прокормить. Это ж сколько припасов надо тащить за собой в степь! И пусть один русский гвардеец стоит двух янычар, но наваливаются на него четверо или пятеро, и никакого шансу их победить у него нету. Вот если бы нашим солдатикам такие ружья, как твои, чтобы стреляли часто, далеко и метко, да твои диковинные скорострельные пушки, кои, как говаривал мне твой воевода Петр Басманов, гранатами и картечью врага косят будто косой – вот тогда бы мы с турком на равных и потягались… – Постой, брат Петр, – сказал я, – унасекомить татар да прижать турок, чтобы знали русскую силу – это, конечно, дело хорошее. Но ты вот что учти. В твоих прошлых походах под Азов, да и когда Васька Голицын на Крым ходил, потери от болезней и недостатка провианта были в разы поболее, чем от вражьих пуль и ядер. Разве не так? – Так, – хмуро согласился Петр, – болезни сии, как говаривают медикусы, происходят от дурной воды в степных колодцах, а провиант подвозить трудно, бо зело далеко, да татарские разъезды в пути шалят немилосердно. – Ну, – сказал я, – насчет дурной воды не так уж эти медикусы и неправы. Но этот вопрос не совсем ко мне. Есть у нас начальник медслужбы, военврач капитан Максимова, обращайся к ней и мотай на ус все, что она скажет. Она знает, как это все должно делаться – не как у нас, усилиями госпожи Лилии, а по-настоящему, без всякого колдовства, которое тебе недоступно, да и не нужно. А еще лучше подбери человечка посмышленей, назначь его начальником военно-санитарной части и направь его к Галине Петровне на стажировку. Пусть заучит все, что она скажет, будто «Отче наш», и исполняет буква в букву, без отклонений на шаг влево, шаг вправо. Хоть будешь знать, с кого спрашивать за померших от поноса солдатиков. – Хорошо, брат Сергий, – кивнул Петр, – быть посему, человека такого найду и на учебу отправлю, чай, не впервой. Но ты мне лучше скажи, как будет насчет новых пушек и ружей? И тут я подумал, что секрет пули Минье* на первых порах вполне удовлетворит Петра Великого. Прирост дальности и меткости для штуцеров весьма значительный, скорострельность с новой пулей** будет мало чем отличаться от обычных фузей, к тому же эти самые фузеи несложно переделать в штуцеры путем простругивания в стволе нарезов… Гладкоствольные бронзовые четырехфунтовки тоже можно отдать, ничем особым это не грозит. Как и для времен Смуты, самой сложной частью в изготовлении будет клин-затвор, позволяющий заряжать орудие с казенной стороны. Стрельба классическими на то время круглыми ядрами и картечью, и ничего большего, потому что дарить нарезные вкладыши-лейнеры*** из высокосортной стали в эти стволы я совсем не намереваюсь. Изобретать оперенные аналоги минометных мин, запускаемые из гладкого ствола, тоже, думаю, не стоит. Ибо каждая такая мина для местного производства будет стоить как десяток круглых гранат и иметь совсем другую баллистику. Но за этот подарок Петр Алексеевич мне еще кое-что должен… Историческая справка: * Пуля Минье – пуля для первых дульнозарядных винтовок (штуцеров), которая имеет коническую выемку в задней части. |
