— Скоро мы будемъ въ Константинополѣ? задала англичанину Глафира Семеновна вопросъ по-французски.

— Въ девять съ половиной. Черезъ три часа, отвѣчалъ онъ и продолжалъ смотрѣть въ путеводитель. — Здѣсь вообще по пути очень много остатковъ римскихъ и византійскихъ построекъ, продолжалъ онъ бормотать по-англійски, когда поѣздъ отъѣхалъ отъ станціи Чатальджа, и вскорѣ, увидавъ въ окно группу какихъ-то камней, за которыми виднѣлась каменная арка и полоса воды, произнесъ по-французски:- Римскій мостъ… Древній римскій мостъ черезъ рѣку Карасу…

Далѣе показались опять развалины Анастасіевой стѣны, на которыя не преминулъ указать англичанинъ, но супруги относились къ разсказамъ его невнимательно. Поѣздъ бѣжалъ по песчаной, невоздѣланной мѣстности, горы исчезли и лишь вдали виднѣлись голые темные холмы, ласкающія взоръ бѣлыя деревушки также не показывались и путь не представлялъ ничего интереснаго. Супруги подняли вопросъ, гдѣ-бы имъ остановиться въ Константинополѣ.

— Непремѣнно надо въ какой-нибудь европейской гостиницѣ остановиться, говорила Глафира Семеновна. — У турокъ я ни за что не остановлюсь. Они такіе женолюбивые… Все можетъ случиться. Захватятъ да и уведутъ куда-нибудь. Просто въ гаремъ продадутъ.

Николай Ивановичъ улыбнулся.

— Полно, милая, сказалъ онъ. — Прокуроръ разсказывалъ, что Константинополь въ своихъ европейскихъ кварталахъ совсѣмъ европейскій городъ.

— Мало-ли, что прокуроръ съ пьяныхъ глазъ говорилъ! Какъ пріѣдемъ на станцію, сейчасъ спросимъ, нѣтъ-ли какого нибудь Готель де Пари или Готель де Лондонъ — и въ немъ остановимся. Непремѣнно чтобы была европейская гостинница и съ европейской прислугой.

— Да вотъ спросимъ сейчасъ англичанина. Онъ человѣкъ въ Константинополѣ бывалый. Гдѣ онъ остановится, тамъ и мы себѣ комнату возьмемъ, предложилъ Николай Ивановичъ.

— Пожалуйста, ужъ только не выдавай себя въ Константинополѣ за генерала. Узнаютъ, что ты самозванецъ, такъ вѣдь тамъ не такъ, какъ у славянъ, а, пожалуй, и въ клоповникъ посадятъ.

— Да что ты, что ты! Зачѣмъ-же это я?..

Они стали разспрашивать англичанина, какія въ Константинополѣ есть лучшія европейскія гостинницы и гдѣ онъ самъ остановится.

— Пера Паласъ, — отвѣчалъ онъ, не задумываясь. — Готель перваго ранга.

— Такъ вотъ въ Пера Паласъ и остановимся, сказалъ Николай Ивановичъ.

— А лошадинымъ бифштексомъ тамъ не накормятъ? задала англичанину вопросъ Глафира Семеновна.

Англичанинъ сначала удивился такому вопросу, но потомъ отрицательно потрясъ головой и пробормоталъ:

— Жаме…

Промелькнула станція Яримъ-Бургасъ, при чемъ англичанинъ опять указалъ на развалины древняго римскаго моста черезъ рѣку Зинаръ, промелькнула станція Крючукъ-Чекмендже, отъ которой можно было видѣть вдали полоску Мраморнаго моря, и наконецъ, поѣздъ остановился въ Санъ-Стефано.

— Здѣсь 3 марта 1878 года вы, русскіе, подписали съ турками знаменитый Санъ-Стефанскій договоръ, покончившій войну 1877 и 1878 годовъ, сказалъ англичанинъ по англійски и прибавилъ по-французски: «бравъ рюссъ».

— Да, да… Санъ-Стефанскій договоръ! вспомнилъ Николай Ивановичъ, какъ-то понявъ о чемъ ему англичанинъ разсказываетъ, и обратилъ на это вниманіе жены, но та отвѣтила:

— Ахъ, что мнѣ до договора! Лучше спросимъ его, можно-ли въ Константинополѣ найти проводника, говорящаго по-русски. И она принялась разспрашивать объ этомъ англичанина.

Но вотъ и станція Макрикіой, послѣдняя передъ Константинополемъ. Вдали на откосѣ холма виднѣлись красивые домики европейской и турецкой архитектуры. Поѣздъ стоялъ недолго и тронулся.