А в середине недели случилось ужасное. На сей раз уже не одичавшие собаки, а соседская овчарка подавила прокурорских кур. Соседка Мария не работала, жила на даче круглый год. Ее муж, Николай Виленович, банкир средней руки, на даче появлялся редко, а когда был, то так боялся Сорокина, что лишний раз старался не показываться тому на глаза. Короче говоря, с соседями слева прокурор практически не общался. «Здрасьте — до свиданья» через забор, и все. И вот надо же такому случиться, что именно их овчарка перегрызла поводок, которым ее привязывали вместо цепи, дабы она той цепью не гремела, и пошла гулять по участку Сорокина. Когда Мария обнаружила пропажу собаки и стала ее звать, недоброе предчувствие уже проникло в нее глубоко, вызывая какую-то непонятную тошноту и озноб. Но когда из щели в соседском заборе высунулась довольная, но виноватая, с прижатыми ушами морда пса, Мария поняла: «Конец!» Заглянув с табуретки через забор и увидев разметанные по всему прокурорскому двору перья и птичьи трупики, Мария охнула и побежала к Сене с Розой: то ли за защитой, то ли за советом. Тех, как назло, не было, — в середине недели они приезжали только в самую жару, когда не молодой уже Сеня в городе задыхался, и Роза, отпросившись у своего судьи, с которым проработала лет десять и потому позволяла делать все, что сама сочтет нужным, ехала с ним на дачу. Одного мужа она отпустить не могла уж никак.

Слава богу, у Марии был Розин рабочий телефон, и она им с радостью воспользовалась. Вопреки ее ожиданиям, уж ей-то было никак не до смеху, Роза, услышав рассказ соседки, рассмеялась и сказала: «Звони Николаю, пусть купит новых кур и привезет. Да, и про петуха не забудь. Генерал-прокурор в курах не разбирается, подмены не заметит. Это — не голуби».

Мария обрадовалась столь простой возможности избежать неприятностей. Восприняла совет Розы как руководство к действию и перезвонила Николаю. У того шло заседание правления банка, но секретарша Леночка не стала перечить жене начальника, тем более что у Леночки были причины чувствовать себя перед ней всегда виноватой, и соединила с шефом. Николай начал разговор крайне раздраженно, он себя перед женой виноватым не считал, но когда узнал, в чем дело, разволновался и испугался больше, чем если бы Мария его застукала с Леночкой в самый неподходящий момент. Тем более, что Мария предупредила, будто с Розиных слов узнала о планах Сорокина сегодня к вечеру приехать на дачу. Ей казалось, что если мужу не придать ускорения, то он не воспримет ситуацию всерьез, действовать быстро не станет или, того хуже, решит, что ничего страшного не произошло и они за собаку перед соседом не отвечают. Николай обещал приехать сегодня же. Ему как-то сразу расхотелось работать, перспектива провести очередной вечер с длинноногой секретаршей и вовсе перестала интересовать. Он распустил начавшееся уже заседание, сел в машину, поехал на Птичий рынок и оттуда, купив пять кур и петуха, рванул на дачу.

Мария же, еще больше успокоившись после разговора с мужем, вышла из магазина, единственного общественного места в Березниках, где жителям давали позвонить: своим — за пятьдесят копеек, а городским — за рубль, и отправилась домой.

Участковый Сидорук накануне лег поздно и в то утро на работу отправился к двенадцати. Имел полное право, поскольку ему сегодня предстоял вечерний прием граждан и рабочий день, по-любому, получался восемь-девять часов.

Выходя из калитки, он столкнулся с Марией, возвращавшейся домой. Сидорук приметил, что Мария чем-то взволнована, — лицо раскраснелось и голос подрагивает. Говорить с людьми он умел, участковый все-таки, ну и раскрутил Марию по полной программе. Все она Сидоруку выложила. Сидорук сказал, что дело несерьезное, что в худшем случае может быть штраф за неправильное содержание собаки. Но может, и так все обойдется. Окончательно успокоившись, Мария пошла домой, а Сидорук понял, что пробил его час.