Юркими челноками туда-сюда сновали мнимые лакеи: кто все еще в ливреях, кто уже — без. Что за активные и деятельные шпионы!

Из-за кухонной двери наружу пробивался свет. Лиззи взялась за ручку, и дверь с легкостью поддалась. Она вошла в аккуратную маленькую кухоньку. На деревянном столе с какими-то картами и схемами стояла низкая лампа, вокруг сидели люди. Мужчины. Военные моряки. При ее появлении они тотчас умолкли и насторожились.

Что ж, вот он и ответ на ее вопрос, находится ли она под подозрением. Очевидно, да.

Глаза Джейми смотрели на нее беспристрастно.

— Что?

Все же в его голосе она уловила нетерпение. Он просил прийти, только если что-то случится.

— Можно тебя на минутку?

Он отошел от стола, окинув еще одним взглядом окружавших его людей, и сказал неопределенным тоном:

— Мы можем поговорить здесь. Джентльмены, вы позволите?

Он проводил ее по темному коридору в переднюю часть дома, мимо узкой лестницы, в еще более темную комнату. Лиззи медленно следовала за ним, придерживаясь ладонью за стену, чтобы не споткнуться в темноте. У подножия лестницы она остановилась, пытаясь разглядеть обстановку в тусклом свете, давая глазам возможность привыкнуть к темноте.

— Что ты здесь делаешь? Что случилось? — донесся его голос из комнаты, служившей, по всей видимости, гостиной.

— Можно зажечь свет?

— Нет. — Он ссутулился на стуле с высокой спинкой, вытянув перед собой длинные ноги в сапогах. Лунное сияние и свет из дома напротив окрашивали его в золотисто-белый цвет. — Следить за тем, что делается снаружи, легче, если внутри нет света. Чтобы быть в курсе событий. Зачем ты пришла? — проворчал он устало.

Его странное настроение за это время не улучшилось.

Он находился в хорошей компании. Она и сама не знала, зачем пришла.

— Ты и вправду все усложнила для нас, Лиззи.

— Прости, я надеялась все упростить.

Он медленно поднялся, распрямив свою высокую фигуру. Он уже был в грубой рабочей одежде и все еще выглядел усталым. Но от ее слов все признаки усталости спали с него как плащ.

— Упростить? Не хочешь ли ты сказать, что пришла не для того, чтобы мучить меня своими разговорами о стрижке волос и других актах неповиновения?

Мучить его? Она не считала себя на это способной.

Но он продолжил, ошибочно приняв ее колебание за ответ:

— Я понимаю этот ажиотаж в Париже, где дамам отсекают волосы, прежде чем отсечь голову. А ля гильотин — так, кажется, это называется. — Он повернулся и жестом указал на комнату. — Заходи, Лиззи, окажи любезность.

Она сделала несколько осторожных шагов в залитую лунным сиянием гостиную. Большая часть домика садовника скрывалась за стеной огорода, Но этот угол выходил на восточный газон и к господскому дому. Среди бархатной зелени Гласс-Коттедж светился как фонарь.

Лязг металла о металл заставил Лиззи вздрогнуть и резко повернуться. Джейми стоял у письменного стола с парой ужасающе острых садовых ножниц.

— Постоишь или посидишь, пока я буду стричь?

— Нет! Я не для этого сюда пришла.

Она вдруг осознала с запоздалой ясностью, что пришла сюда, потому что хотела, чтобы он снова посмотрел на нее, как два часа назад в кухне Гласс-Коттеджа. Чтобы снова посмотрел на нее так, как будто что-то в ней было ему дорого. Как будто она была ему дорога.

Он направился к ней твердым шагом, но ей показалось, будто к ней приближается волк. Она уже чувствовала, как ее насквозь просвечивают его светлые, почти горящие, серые глаза. И даже испытала желание попятиться и броситься бежать со всех ног куда глаза глядят, но Поборола его.

— Тогда зачем ты пришла, Лиззи?

Он стоял так близко, что она ощущала на шее его обжигающее дыхание и запах его тела.